Верн Локтер присел на корточки рядом с Гасом, и они вместе стали прислушиваться к тишине спящего дома. Наконец услышали шаги Рика Стассена, осторожно крадущегося вверх по лестнице. Положив руку на плечо старика и физически ощутив движение его напряженных мышц, Верн в темноте нащупал его ладонь и вложил в нее мясницкий секач. Но как только пальцы Гаса сомкнулись на его скользкой рукояти, тут же отдернул руку. После этого слегка подтолкнул старика в его широкую спину. Тот начал тихо спускаться по ступенькам в холл второго этажа, но затем, громко топая, побежал к своей комнате. Верн, стараясь не отставать, держался прямо за ним. Он видел, как в комнате вдруг зажегся яркий верхний свет, как острый словно бритва секач взметнулся вверх и со страшной силой опустился на голову почему-то глупо улыбающегося Рика, расколов пополам и его мозг, и челюсть, и глупую улыбку... В первый раз Яна пронзительно завопила, когда Рик Стассен рухнул на пол, но потом резко отпрянула назад, прижалась спиной к спинке кровати, подняла руки, словно могла ими закрыться от окровавленного смертоносного секача.

Потом она завопила снова, а Гас, вдруг споткнувшись, тяжело упал на колени, так что создалось полное впечатление, будто этот жуткий крик и свалил его с ног. Верн моментально к нему подскочил, схватил упавший на пол секач. Он знал: делать задуманное надо быстро. То есть немедленно! Яна продолжала истерически вскрикивать. Верн торопливо, почти без замаха опустил на нее секач, но чуть-чуть промахнулся: острое лезвие вонзилось в спинку кровати, всего в дюйме от ее правого виска. Он с трудом выдернул его и, когда Яна начала очередной вопль, снова ударил ее, зная, что теперь делает это только для того, чтобы больше не слышать ее жуткого, леденящего кровь голоса...

Затем последовал пронзительный крик безграничного ужаса. И глухой звук от падения чего-то тяжелого на пол. Когда почти сразу за этим раздался еще более леденящий кровь вопль, у Бонни чуть не зашевелились волосы на голове. Потом она не могла даже толком вспомнить, как оказалась на лестничной площадке третьего этажа, когда эти страшные вопли неожиданно прекратились. Она не успела спуститься и до середины лестничного пролета, как наступила еще более жуткая тишина... Вслед за ней у распахнутой настежь двери спальни Гаса и Яны появился Уолтер. В полосатой пижаме, с глупой улыбкой на растерянном лице...

Заглянув в комнату, Бонни увидела разрубленную голову их мясника Рика Стассена, старого Гаса, лежавшего на полу лицом вниз, и какого-то человека, стоявшего на коленях прямо на постели и обеими руками сжимающего окровавленный секач, которым он методично и сосредоточенно продолжал наносить удары. Будто маленький мальчик, тупо забивающий молотком гвозди... На какие-то мгновения ее мозг просто отказался воспринимать то, что предстало перед глазами, – Бонни ничего не воспринимала. Комната вдруг заполнилась белесым туманом и, казалось, куда-то поплыла...

Если бы Верн вдруг не повернулся и не посмотрел на нее, она наверняка потеряла бы сознание и рухнула бы на пол. Но тут Бонни увидела его лицо – омерзительную бесформенную массу, увенчанную впадинами мертвых глаз... Это было так страшно, что она, не выдержав, резко развернулась и со всех ног побежала прочь от всего этого безумия.

Едва Бонни чуть-чуть пришла в себя, как буквально наткнулась на взбегавшего по лестнице Поля Дармонда.

– Беги! Беги отсюда как можно быстрее! Куда угодно, лишь бы ничего этого не видеть! – закричала она, вцепившись в него обеими руками.

Держась за руки, они торопливо сбежали вниз, вылетели на крыльцо, и тут клоунское лицо лейтенанта Ровеля, идущего с пистолетом в руке им навстречу, показалось Бонни самым приятным и желанным из всего, что ей когда-либо хотелось видеть.

– Что тут у вас происходит? – ровным, но требовательным голосом спросил он.

– Верн, – возбужденно прохрипела она.