— Будем надеяться, что до этого не дойдет, Люси. Мы должны позаботиться, чтобы Магнус отлично поохотился, а его жена хорошо провела время. — Том выключил свет в баре. — И постарайся организовать какую-нибудь поездку или еще что для Рея, — приказал он непререкаемым тоном, который всегда раздражал Люси. — Мне не нравится, что он станет тут вынюхивать, пока я буду на охоте.

— Возможно, я могла бы соблазнить его и таким образом перетянуть на нашу сторону, — сказала она и чуть не рассмеялась при виде потрясения на лице брата.

— Ты этого не сделаешь! Ты будешь держаться с ним строго профессионально. Я знаю этот тип — бездушная акула бизнеса. Он съест тебя на завтрак.

Люси бросила на него сердитый взгляд и вышла в холл.

— Я пошутила.

— А я нет, Люси. Держись подальше от Рея. Он опасен.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Люси поднялась чуть свет. Надев купальник под теплый спортивный костюм, она отправилась в бассейн. Было только полседьмого, поэтому девушка не сомневалась, что в бассейне еще никого нет, но все-таки ее опередили.

Темноволосая фигура плавными движениями сильных рук рассекала воду тридцатитрехметрового бассейна.

Да. Она так и знала, что он либо пловец, либо бегун. Тело Итана имело длинные чистые линии, которые олицетворяли выносливость и строго контролируемую энергию.

Она понаблюдала из двери, как он сделал идеальный поворот — ровный, гладкий, плавный. Люси не могла оторвать глаз, и только она собралась войти, как на ум пришло вчерашнее предостережение Тома: держись подальше, он опасен.

Девушка попятилась.

Но ей необходимо было немного ослабить напряжение, подвигаться. Если нельзя поплавать, значит, лучшее, что она может сделать, это прокатиться верхом. Десять минут спустя она вышла из дома и направилась к конюшне. Монти, ее конь, приветливо заржал. Люси поднесла кадку с водой к его серому носу. Он должен напиться, потому что она собирается прокатиться с ветерком.

Они выехали в прохладное, пасмурное утро. Взошедшее солнце изо всех сил пыталось и никак не могло пробиться сквозь облака. Первая часть пути была коварной, особенно в утреннем свете. Но приблизительно через полчаса подъема тропинка перетекла в широкую дорогу вдоль ущелья, окружающего долину.

Когда Монти оказался на плато, Люси пустила его в бешеный галоп, сощурив глаза против холодного ветра.

— Ха! Молодчина, мальчик! — прокричала она, с силой ударяя ногами по лошадиным бокам.

Они скакали всего в нескольких шагах от края ущелья, которое на шестьдесят или семьдесят метров уходило вниз, к реке.

Когда скачка закончилась, они вместе обмякли, опустили головы, тяжело дыша. Люси на минуту прижалась щекой к разгоряченной шее животного, затем осторожно соскользнула на землю.

Протерев вспотевшие бока лошади, Люси подвела Монти к большому, похожему на сидящую лягушку, камню метрах в десяти от края ущелья, где росли цветы и кустарник. Тут, среди камней, была расселина, которую можно было не заметить, если не встать прямо перед ней. Ее особенное, любимое место. У края ущелья лежал широкий плоский камень, со всех сторон окруженный кустарником. С него открывался великолепный вид.

Когда она была маленькой, мама иногда привозила ее сюда, сажая перед собой в седло. Люси помнила ее запах, ее длинные волосы, щекочущие ей лицо, восторг и возбуждение быстрой скачки.

Сейчас размытое солнце пробивалось сквозь рассветный туман, и снежные шапки гор прятались в густых жемчужно-серых облаках. Было так тихо, что казалось, тишина накрывает ее с головой. Девушка вгляделась в петляющую внизу реку. Ее глаза заволокло влагой, как туман окутывал верхушки деревьев у подножия горной гряды.

Она не может это потерять. Все ее бесцельное существование свелось к этому — к панораме, лежащей пред ней.