|
Однако же перемещения, на которые столь скор двор (кто первый нашептал на ухо государыне или Самому, тот и победил) больно ранили Трепова, когда он, не справившись с беспорядками в первопрестольной был отлучен от должности с приказом отправиться в действующую армию, на Дальний Восток. А как он мог справиться с чернью, когда войска терпели поражения в Манчжурии, цены в Москве росли ежемесячно власть отмалчивалась, являя народу державную величавость, которая на самом-то деле была проявлением обломовщины, - люди, лишенные общественной идеи не могли предложить ничего нового; удержание, только удержание существующего никаких реформ, ни в коем случае не отступать от привычного: "Не нами положено не нам и менять..." Спасло чудо в день, когда было объявлено про его отлучение от должности, девятнадцатилетний студент Полторацкий стрелял в Трепова за то, что по его приказу были избиты демонстранты генерал отделался испугом, нажал на связи, появились сообщения в прессе, страдальцы, шуты и убогие нравились государю, тут еще подвалило "красное воскресенье" - вместо дальневосточной окраины Трепов был переведен в Петербург, генерал-губернатором, приказ "патронов не жалеть" сделал его знаменем черносотенцев назначили - спустя три месяца - товарищем министра внутренних дел и "заведывающим полицией" с оставлением в должности генерал- губернатора, в конце октября девятьсот пятого года, когда тучи сгустились над Царским Селом, получил назначение дворцовым комендантом - самый близкий к государю сановник, вхож в кабинет в любое время дня... Именно он Дмитрий Федорович Трепов, позвонив директору департамента полиции Лопухину, спросил, кого тот может рекомендовать на пост начальника петербургской охраны. - Полковника Герасимова, - ответил Лопухин. - Он Харьков крепко держит. Вызвав Герасимова в Петербург, Лопухин посоветовал: - Не вздумайте отказываться, Александр Васильевич. После "красного воскресенья" Трепов получил неограниченные полномочия от государя, человек он норова крутого, поломаете себе карьеру. Герасимов тем не менее весь день - накануне визита к петербургскому диктатору - готовил фразу, которая бы мотивировала резонность отказа: "Чтобы бороться с революцией, город надо знать, как свой карман" В кабинете Трепова, однако, сник и, кляня себя за врожденное рабство по отношению к вышестоящему начальнику, покорно согласился, заметив лишь, что боится не оправдать, подвести, не сдюжить. - Рачковский поможет, - хмуро произнес Трепов. - Завтра с утра и приступайте с богом. Герасимов прикрыл на мгновение веки и, стараясь не терять достоинства, произнес: - Но я должен сдать Харьков преемнику и семью сюда перевести... - Через две недели вам надлежит быть здесь, - сказал Трепов, - время не ждет. В тот день когда - ровно через две недели - Герасимов вошел в кабинет Трепова, тот стоял у телефонного аппарата бледный с капельками пота на висках, повторяя: - Господи, вот ужас-то, вот ужас, ужас, ужас, ужас. |
