Тот поднял палец кверху и направил его на Воху. Так он обычно требовал от него резюмировать вывод. Калганов поспешно кивнул:

— О-па-на! Наш-то Портной убивает лузеров!

— Точнее тех, кого считает лузерами. Если человек упал и не смог подняться, он не имеет права жить. Комплекс Бога. Или, точнее, Инквизитора. Вот такая математика.

Боб достал отвертку из ящика с инструментами и, действуя ею, как указкой, провел под фотографиями, расположенными слева.

— Я узнал, что каждый из этой четверки перед гибелью общался с неким Кандауровым из мифического «Динамит-банка». Всем он предлагал помощь. Каждый возлагал на него надежды.

Воха кивнул на фото справа:

— А эти? Я ни в одном деле не встречал упоминания ни о Кандаурове, ни о «Динамит-банке».

Боб отошел от стенда, чтобы поставить чайник. Воха выжидающе смотрел на него, гадая, назовет ли Боб имя? Это было бы чудом, конечно. Ну, а вдруг?

Боб продолжил тоном учителя, объясняющего сложную задачу:

— Портному, по каким-то причинам, стало проще подбираться к своим жертвам. Уже не надо прикрываться именем несуществующего человека. И самое главное — у него есть деньги. Но он не банкир.

— Потому что нет банка? — Воха не к месту хохотнул. Сказывалось напряжение.

Боб не обратил на это внимание:

— Даже если бы и был. Банкир не имеет доступа к уголовным делам. Теперь я уверен: он служил и сейчас служит в нашей системе.

— Что? Тогда — ищем мента! — Воха яростно стукнул кулаком по столу. Чашки звякнули, и он начал растирать руку — перестарался в запале, и ребро ладони на глазах окрашивалось в лиловый цвет. — Оборотень чертов!

Со стенда на друзей смотрели фотографии жертв. Казалось, их взгляды «потеплели» в надежде, что расследование продвинулось.

Щелкнул «чайник», и Воха потянулся за маленькой пиалой. Сегодня он ни разу не дотронулся ни до одного «божка» на чабани. Даже похвалил чай, отметив, что «красные» сорта ему нравятся гораздо больше пуэра, на что Боб только кивнул головой. Им еще предстоял мозговой штурм, определить, кто из их коллег и зачем мог быть Кандауровым, и присвоить себе право вершить людские судьбы. Круг подозреваемых стремительно сужался.

10

На 15-м километре от КП, в живописном овраге слева от трассы примостилась «Колыба» — популярный ресторан из пяти деревянных срубов. Двор перед домиками был оформлен в псевдокарпатском стиле. В каменных углублениях горели костры, вокруг них, вместо скамеек, были установлены стволы больших деревьев, распиленные вдоль.

Дымили мангалы с углями. Клиенты и сами могли пожарить себе шашлык. Имелось приспособление так же и для барбекю. Хотя это американское нововведение и не соответствовало карпатским традициям, но желание клиентов было законом для хозяина.

Фигурки поросят, овец и домашней птицы то тут то там попадались на глаза, вызывая смешанные чувства причастности к сельской жизни и нежелания погружаться в нее в реальности.

Внутри домики своим оформлением тоже напоминали карпатские жилища. Массивные лавки были застелены лыжниками и овечьими шкурами. Под потолком висели пучки трав, наполняя помещение пряными запахами «полонин». На одной из стен на крючьях красовалась трехметровая трембита. Неискушенного клиента эклектика не смущала, его все устраивало, и заведение несколько лет кряду пользовалось популярностью как у местных завсегдатаев, так и у туристов.

В одном из домиков на лавке в углу пристроилась Лариса. Она давно кого-то поджидала, о чем свидетельствовала пустая чашка кофе, которую Лариса вяло крутила в руках, и пара окурков в пепельнице. Официант в очередной раз бросил вопросительный взгляд на посетительницу, но она снова его проигнорировала, отвернувшись к окну.