– Конечно, – подхватила Валя, – если ей нравится, пусть спит.

Зденек подумал, поднял свои дерзкие глаза на мальчика.

– Хочешь – можешь сесть.

– Хочу, – сказал мальчик.

Его звали Роберт, а фамилия у него была самая простая, обыденная, совсем не вязавшаяся с его красивым именем, – Курков.

Он сел и заговорил с нами просто, так, словно мы его давно знаем, и даже то, что он часто мигает глазами и слегка заикается, это тоже казалось с давних пор знакомо каждому из нас.

– Ты где живешь? – спросил его Лешка.

– В зеленом доме.

Мы переглянулись. Там жил Иван Петрович.

Роберт лег на землю, заложил руки за голову.

– Я здесь с одним дядькой познакомился. Такой дядька – на большой!

– Кто это? – спросил Лешка.

– Не знаю. Он нам помогал вещи перетаскивать, а потом позвал меня к себе. У него чего только в комнате нет – и ракушки всякие, и морские звезды.

– Это дядя Костя, – важно заметил Зденек. – Он, конечно, дядька непростой.

– Он мне дал ракушку, поднес к моему уху, говорит, послушай, как шумит море, – сказал Роберт.

– И ты услышал? – спросил Лешка.

Роберт улыбнулся.

– Захочешь – и не то услышишь!

– А еще у него есть бутылка, – сказала Валя. – В этой бутылке вода из Атлантического океана.

– Ну да! – не поверил Роберт. – Честное слово?

– Честное слово. Он ее из Мексики привез.

– И какая она?

– Никакая. Вода как вода.

Это сказал Зденек. Он смотрел на Роберта, слегка прищурясь, будто никак не мог понять, по душе ли ему Роберт или не очень.

– Вот здо́рово! – сказал Роберт. – Вода из Атлантического океана! Там плавали киты, акулы, дельфины…

– Русалки, водяные, – в тон ему продолжил Зденек. – А теперь эта водичка в Верхнем Чудаковом!

Роберт ничего не ответил ему. А потом сказал:

– У меня есть марки. Всякие, какие хотите.

Зденек повернулся к нему.

– У тебя есть марки Сингапура?

– Есть.

– А Гвинеи?

– Тоже. У меня есть очень редкие марки, вот придешь – увидишь.

Лешка быстро спросил:

– Можно, я тоже приду?

Роберт не успел ответить. Зденек перебил его:

– А ну, кто со мной в казаки разбойники? – и мигом вскочил на ноги.

Валя бросилась бежать за ним, но он, ловко вывернувшись, вскочил на какой то мраморный постамент и рассмеялся.

– Попробуй догони!

Роберт оглянулся на Лешку.

– А ты почему не бегаешь?

– Мне нельзя, – ответил Лешка. – У меня сердце такое, какое то… – И он покрутил рукой возле своего сердца.

– Бывает, – согласился Роберт.

2

Мы все полюбили Роберта. А больше всех полюбила его я за то, что он был отзывчив. Отзывчив и душевен.

Я поняла это тогда, когда у меня случилось несчастье – умер дедушка. Почти полвека проработал он наездником на бегах, знал по именам многих известных москвичей. В былые времена к нему нередко приходил в гости сам дядя Гиляй – Владимир Гиляровский – и часами беседовал с ним о всякой всячине, а Федор Иванович Шаляпин, приезжая на бега, первым делом спрашивал:

«На какой нынче лошади Кириллыч?»

И ставил только на его лошадь.

Дедушка был высокий, очень сильный, с длинной, совершенно седой бородой, с ясными, детски простодушными глазами. И лишь немногие его друзья знали, что простодушие это обманчиво, что он по настоящему мудрый, все понимающий человек, снисходительный к людским слабостям и, как все истинно умные люди, совершенно лишенный хитрости.