Тем временем Жюли успела переодеться. Она надела золотистое платье, купленное в Париже, — блики от него делали золотыми и ее волосы. Она даже не пыталась проанализировать, почему именно сегодня вечером она хотела выглядеть как можно лучше. Сердце ее билось от волнения, когда она наконец отправилась на ужин.

Леди Мэйдок была одета в черное и выглядела безусловно лучше всех.

К разочарованию Жюли, капитан занял сегодня свое обычное место, а его молодой помощник дежурил на вахте, поэтому Жюли не смогла поговорить с ним об обыске в се каюте. Позже она подумала с облегчением, что не поддалась искушению и не доверилась этому офицеру. Чем больше она думала об обыске, тем меньше у нее было желания кому-либо рассказывать об этом.

После ужина объявили танцы, и Марк Сефтон подошел, чтобы пригласить ее. Он был, как и прежде, немногословен. И Жюли сама не заметила, как начала рассказывать ему о городах, которые посетила, о бизнесе своей тети и обо всех своих планах, которые она строила в отношении развития косметической промышленности. Ей и в голову не пришло, что все эти сведения она выложила человеку, прекрасно умеющему анализировать информацию.

Когда оркестр умолк, Марк проводил ее обратно к столику.

— Сегодня полнолуние — самое время взглянуть на море, — сказал он, набрасывая ей на плечи черный бархатный плащ. Потом взял ее под руку, и они вышли на палубу. Довольно долго они стояли, любуясь лунной дорожкой, наблюдая, как луна всходит над спокойным морем.

— Она кажется такой далекой, — произнесла Жюли. — Странно даже думать, что люди высадились на ее поверхности и увидели бесплодную землю вместо той волшебной иллюзии, которую мы видим с Земли. Как жаль… — Она подняла глаза, встретила его взгляд, и он сразу отвернулся.

— Вернемся в салон, вы замерзнете, — сказал он резко, и Жюли, слегка разочарованная, ушла от волшебного лунного света и вернулась к электрическим огням, к танцевальной музыке и взрывам смеха.

— Благодарю вас за удовольствие, — сказал Марк неожиданно холодно, затем поклонился и ушел. Жюли озадаченно смотрела ему вслед.

— Моя дорогая, нельзя позволять, чтобы Марк Сефтон так обращался с вами, если, конечно, вы не намерены выйти за него замуж, — со смешком произнес за ее спиной голос леди Мэйдок.

Жюли вспыхнула от бесцеремонности этой женщины. Она вздрогнула от отвращения, когда леди Мэйдок взяла ее за руку:

— Поверьте мне, девочка, я знаю, о чем говорю. Однажды я была очень близка к тому, чтобы выйти за него замуж. Мы были помолвлены, готовились к свадьбе. Я уже собиралась рассылать приглашения. Но…

— Это меня не касается, — холодно заметила Жюли. Она не желала об этом слышать.

Леди Мэйдок улыбалась ей вызывающе:

— Я знаю эти симптомы. Марк вам не подходит, милая. Откровенно говоря, я сама разорвала с ним отношения — он пугал меня. Кроме того, он довольно грубый человек. По крайней мере я решила, что безопаснее выйти замуж за того мужчину, который по вечерам будет дома. А с Марком никто никогда ни в чем не будет уверен. У него вечно нет ни для кого времени. Ни для одной женщины.

Нет времени для женщины. Жюли ответила леди Мэйдок ледяной улыбкой, но мысли ее были в смятении. Она твердо решила, что забудет о Марке Сефтоне. Забудет немедленно. И никогда не позволит ему завладеть своими мыслями. Она вернулась к себе в каюту, приняв это твердое решение. Удивительно, как одиноко она себя чувствовала! Мужчина, на которого нельзя рассчитывать. Мужчина, который не был следователем. Мужчина, который напугал леди Мэйдок, — но он же хотел на ней жениться! Мужчина, который так смотрел на Жюли Брюс в течение одного восхитительного мгновения, а затем покинул ее, точно отшвырнул прочь…

Забравшись под одеяло, Жюли вспомнила вдруг, что леди Мэйдок упомянула за столом о ее родстве с принцессой Собелли, но почему-то Марк ни словом не обмолвился, что знаком с ее тетей.