– А что? Заползала?

И она замотала головой. А Арман понял, что перед ним та, которую искал всю жизнь. Сумасбродка с большим сердцем. Может, он и ошибается, конечно, но как же тогда будет больно, смертельно больно.

Еще целый час они лежали вместе, после чего Селен поднялась, взяла простыню, коей вчера накрывала Армана, и стерла с ног кровь. Действовала она, молча, разве что сопела громко. Снова сердится?

– Могу узнать причину твоего, как всегда, скверного настроения? – Дакар кое-как сел.

– К чему вам это? – мельком глянула на него и принялась одеваться.

– Снова «вам», – нехотя усмехнулся. – Разве я был груб с тобой?

– Да как же ты не понимаешь? – а глаза вспыхнули.

– Вот, мы снова на «ты», приятно слышать, – и поднялся. – Видимо я от природы тугодум и понять саму Селен кастилионскую мне не под силу. Так, объясни ущербному.

– Ты не тугодум, ты просто бессердечный. Вот и все, – пожала плечами, тогда как глаза заблестели от слез. – Знаешь, о чем я всегда мечтала?

На что он сложил руки на груди, насупился, приготовившись к чему-то долгому и утомительному.

– Я метала о том, что буду любить и буду любима. Одним единственным мужчиной. Что мне не придется его делить, особенно, с сестрами. И что же в итоге? В итоге я стала одной из трех жен самого ужасного существа из всех мне известных. Ты не нуждаешься в любви, Арман, не хочешь любить сам. Тебе просто хочется владеть.

– И снова повторюсь, я тебе уже говорил… попроси…

– О нет, – замотала головой, – никогда не попрошу, Дакар. Никогда, – затем подошла к нему, задрала голову, чтобы посмотреть в черные глаза, – фея может за любимого жизнь отдать, есть у нас такая особенность. Но только если чувство взаимно. А на тебя тратить свою жизненную магию я не намерена. И еще, – опустился взгляд вниз, – помой свою висюльку, она вся в крови.

Сказанное так задело, что Арман на пару мгновений аж дар речи потерял. Никогда не попросит? Не собирается тратить магию? Висюлька? Ну, нет! Вдруг схватил негодницу за плечи:

– Во-первых, я твой муж! – встряхнул ее. – Во-вторых, ты будешь умолять меня о хотя бы совместной ночи! И, в-третьих, это не висюлька! Прочь отсюда! – и подтолкнул нахалку к двери.

– Висит! – ткнула пальцем в достоинство деспота. – Значит, висюлька! И мне плевать на твои угрозы! А умолять не стану! – побагровела от злости. – Кто кого еще будет умолять! – и со всей силы хлопнула дверью.

– Тля древесная! – гаркнул напоследок, после чего принялся массировать виски, затем посмотрел на себя. – Н-да, помыться и, правда, не помешало бы.

И все равно, все равно мерзавка бередит душу. Хочется не ругаться с ней, а схватить, обнять и заткнуть рот поцелуем. Но научить уважению ее надо, иначе так и будет ходить на ушах, и играть на нервах. Хотя кто знает, может после того, как он раскроется перед ней, когда расскажет о своей тайне, Селен и успокоится? Им еще так много предстоит. И до чего же хочется узнать строптивую фею, узреть воочию ее таланты. Несмотря на возраст и характер, Селен очень способная. И способности эти требуют раскрытия.

– Все готово к отбытию? – спросил в пустоту.

– Да, – перед ним возник Амос.

– Хорошо. Как Амина? Осталась довольна коровами?

– Ей все понравилось. Коровы были сговорчивы, – произнес с усмешкой.

– Чудно. Надеюсь, пастбищем все и ограничилось? Не забывай, теперь я очень отличаюсь от вас, так что, хотелось бы обойтись без неприятностей.