|
Что ж, он сделает все возможное. Вернее, все, что пожелает, и вряд ли это будет так уж плохо. В конце концов, недаром он принадлежит к роду Шербруков! Момент настал. Тайсон сцепил зубы и вошел в Мэри Роуз, стараясь двигаться помедленнее. Кровь оглушительно стучала в висках, похоть почти ослепляла, но решимость не причинять жене лишних страданий оказалась сильнее. Он мужчина, не мальчик, когда то едва не изувечивший Мелинду Беатрис. Слегка продвинувшись вперед, он замер. – Мэри Роуз? Она смотрела прямо на него, но не улыбалась, как в тот раз, когда была готова осыпать его поцелуями, даже если при этом он снова проник бы языком в ее рот. Нет, она окаменела от ужаса и лежала под ним, как замерзшее бревно. – Ч что? – Я в тебе. Еще совсем чуть чуть. Ты молодец, прекрасно держишься. Я ощущаю барьер твоей невинности. А ты? Ты чувствуешь, как я в него упираюсь? – Да. Это оказалось последней каплей. Мужчина и викарий не выдержал, позабыв свои благие намерения. Он больше не мог терпеть и ворвался в ее тело, как в покоренный город. Господи Боже, он взял ее, сделал своей! Сердце гулко билось, а тело.., он никогда еще не был таким энергичным, сильным, словно жизнь началась только с этой минуты. Он балансировал на краю обрыва и мечтал слететь вниз, прямо сейчас, но услышал плач. – Мэри Роуз! С тобой все хорошо? – Да, Тайсон, клянусь. Эта история с невинностью.., далась не так то легко, но теперь ты не двигаешься и все не так уж плохо, – откликнулась она и восхищенно добавила: – Я примерно знала, что происходит между мужчиной и женщиной, но представить не могла, каково это на самом деле. О Боже, он совсем обезумел от вожделения, от потребности, пожирающей его заживо. Тайсону казалось, что он вот вот умрет. Перестанет существовать. Все закончилось слишком скоро. Он никогда не думал, что может быть вот так. Нет, он все таки скончался, но смерть была ослепительно прекрасна. Он балансировал над ней, опираясь на локти и тяжело дыша. Сердце бухало в груди, в голове не осталось ни одной связной мысли. Он все забыл.., или никогда ничего подобного не испытывал. Великолепно.., более чем великолепно… Мэри Роуз не шевелилась. Как только он смог говорить связно, из горла вырвалось виноватое бормотание: – Прости, что сделал тебе больно. Больше это не повторится. Ты меня простишь? – Да, разумеется. Ты мой муж, а в супружеской жизни случаются вещи, не всегда приятные. – Я так и не рассмешил тебя, – пожаловался он, осторожно выходя из нее. Потом лег рядом и привлек жену к себе, только сейчас сообразив, что неизвестно когда успел стащить ночную рубашку и теперь лежит голый. Одно это способно выгнать ее из спальни. Еще минута – и Мэри Роуз сбежит! – Позволь, я надену рубашку, – пробормотал Тайсон, но она, по прежнему уткнувшись в его плечо, качнула головой. – Нет, пожалуйста, не надо. Ты такой теплый и мускулистый, Тайсон. Мне нравится чувствовать твои мышцы под ладонями. Тайсон едва не проглотил язык. Женщина.., его жена.., сказала ему такое… Он ничего не ответил. Не нашел слов. Благодарит ли в таких случаях мужчина? Тайсон не знал. Однако был бесконечно рад, что Мэри Роуз не успела снять рубашку. Это даже к лучшему, если учесть, какую струнку она затронула своими словами. Это грех, да, грех, и мысли его греховные: он не имеет права думать о том, что хочет проделать это снова. Ужасно, грубо и бесчеловечно.., но приятно, так приятно, что он едва не застонал. Нет, пора спать. Мэри Роуз нужно отдохнуть, ей требуется время, чтобы простить его за все, что он С ней сделал… Хотя, похоже, она вовсе не так расстроена. |
