|
Сейчас же она смутно понимала, что он сдерживает себя и обращается с ней очень бережно. Отчего такая перемена? Может быть, он думает, что она еще не оправилась после болезни? Нет, он просто не хочет ее испугать, как в прошлый раз. Она улыбнулась и вдруг сказала, не раздумывая и не колеблясь: – Я люблю тебя, Колин. Я полюбила тебя сразу, как только увидела. Я думаю, ты самый замечательный мужчина во всей Шотландии. От этих слов он вздрогнул. Что то шевельнулось глубоко глубоко в его сердце, какое то чувство, которого он никогда не испытывал прежде, горячее, неистовое и вместе с тем удивительно нежное. Оно испугало его – но только вначале. Потом он позволил этому чувству овладеть собой и решил, что подумает о нем позднее – о нем и о ее словах. Он опять поцеловал ее, упиваясь сладостью ее губ, – один раз, другой, третий, четвертый – и только после этого сказал: – Только в Шотландии? – Ну хорошо, возможно, во всей Британии. – Поцелуй меня, Джоан. Ее губы покраснели и припухли от его поцелуев, но она снова, ни мгновения не колеблясь, приблизила свое лицо к его лицу для нового поцелуя, и в ее прекрасных голубых глазах он увидел желание и почувствовал, как задрожали ее губы, когда он коснулся их языком. Когда ее язык проник в его рот, его рука вдруг скользнула между ее ног, и она почувствовала, как его пальцы надавливают на ее плоть, такие горячие, что она ощутила жар даже через батист своей ночной рубашки. Она дернулась и едва не соскочила с его колен. – Давай снимем с тебя эту чертову тряпку, – проговорил он, чувствуя, как мягкая ткань увлажняется под его пальцами. Он поднес влажные пальцы к ее губам. – Это твой вкус, Джоан. Приятный, правда? Она посмотрела на него, онемев, потом медленно кивнула. Он приподнял ее, посадил прямо и через голову снял с нее ночную рубашку. Она сидела у него на коленях на фоне пылающего в камине огня, и он видел в профиль ее высокие груди, тонкую талию, плоский живот. Никогда в жизни он не видел более красивого женского тела. И эта женщина целиком принадлежала ему. Его руки задрожали, и он прижал их к коленям. Нет, он будет держать себя в узде. Он больше не испугает ее, как в прошлый раз, нет, это не повторится. Он будет твердо придерживаться своего плана, хотя это и трудно, чертовски трудно. Он откинул голову на подголовник кресла, и старая кожа успокаивающе заскрипела. – Что мне теперь делать, Джоан? Чего бы ты хотела? – Чтобы ты еще целовал меня. – Куда? Она судорожно глотнула воздух. – Поцелуй мои груди, – прошептала она, нежно проводя пальцами по его подбородку. – Ты все еще одет, Колин. Это несправедливо. – А ты пока не думай о справедливости, – ответил он, вновь привлекая ее к себе. Он не хотел, чтобы она сейчас увидела его обнаженным. Скорее всего это заставило бы ее вмиг забыть о страсти. Она бы перепугалась до смерти. – Думаю, твои груди могут еще немного подождать, – сказал он и, по прежнему стараясь не дотрагиваться до тех чувствительных частей ее тела, от прикосновения к которым она стала бы дергаться и дрожать, продолжал беспрерывно целовать ее в губы, держа в ладонях ее лицо и погрузив пальцы в ее волосы. Наконец она начала нетерпеливо ерзать у него на коленях, тогда он накрыл ее левую грудь своей теплой ладонью. – О о! – выдохнула она. – Какие у тебя чудесные грудки. – Он легко потер ее сосок костяшками пальцев. – Отклонись назад и ляг на мою руку. Она так и сделала, не сводя глаз с его лица. Он наклонился, одновременно приподнимая ее, и когда его губы припали к ее груди, она чуть не закричала – таким острым было ощущение от его поцелуя. |
