|
Из за того, что он был слеп, Джоан могла погибнуть. При этой мысли он стиснул зубы. Это действительно могло произойти: тетушка Арлет сама призналась, чти «было бы хорошо, если бы эта шлюшка умерла». Тогда все снова стало бы на свои места, тогда она, Арлет, снова стала бы здесь хозяйкой. Но Макферсона науськала не она. Колин вздохнул и открыл глаза – на лестнице слышались чьи то шаги. Он узнал легкую поступь и подался вперед на своем кресле, устремив взгляд на дверь. В комнату вошла Джоан. От чрезмерного физического усилия лицо ее порозовело, на лбу выступили капельки пота. Он тотчас встал и подошел к ней. – Ты еще не стала прежней неутомимой амазонкой, Джоан. Сядь и переведи дух. Она так и сделала. – Как это унизительно – задыхаться от того, что всего навсего поднялась по лестнице! Привет, Колин! С тобой все в порядке? Мне хотелось спрятаться от всех и немного побыть одной. Тебе, наверное, тоже? – Да, но я рад, что ты пришла. Она набрала в легкие воздуха. – Я пришла, чтобы поговорить с тобой. – О тетушке Арлет? – Пожалуй, о ней тоже, но это не главное. Вряд ли человек, которого мы ищем, – это тетушка Арлет, иначе ты бы немедленно нашел меня и сказал. Нет, я пришла говорить не о ней, а о совсем других вещах; впрочем, это может подождать. Я вижу, ты держишь в руках книгу. Он чуть приподнял одну густую черную бровь, потом протянул ей книгу. – Спасибо, что попыталась привести эту книгу в божеский вид. Она принадлежала моему деду. Он частенько читал мне ее вслух. Это «Письма к сыну» Честерфильда. Я подумал, не пора ли мне начать читать Филипу те письма, где говорится о мифологии ц истории, и, перелистав их, решил, что пора. – Сына Честерфильда тоже звали Филип. Любопытное совпадение, не правда ли? Дуглас не знакомил меня с этой книгой, но я сама быстро добралась до нее. Честерфильд был несчастен со своей женой и потому составил о женщинах очень низкое мнение. Дуглас говорит, что он ошибся, поскольку никогда не встречался со мной, поэтому на то, что он пишет о женщинах, я должна просто не обращать внимания. А вот это изречение – одно из моих любимых: «Свои познания, как и свои часы, держи в кармане, где их не видно… Главное, елико возможно, избегай говорить о себе». Колин смотрел на нее, не зная, что сказать. Перестанет ли она когда нибудь удивлять его или всегда будет преподносить сюрпризы? – Мои книги, присланные из дома, все еще лежат в ящиках. У меня не было времени их распаковать. – Она нерешительно посмотрела на мужа. – К тому же я не знаю, куда их поместить, чтобы ты не был против. Колин почувствовал себя недостойным, эгоистичным глупцом. Если бы его жена не была такой, какая она есть, он бы вконец застращал ее, превратив в пугливую серую мышку. Даже теперь она не уверена, что он разумно отреагирует на ее просьбу. А ведь речь идет всего навсего о месте для ее несчастных книг! – Знаешь, – медленно проговорил он, глядя на нее с улыбкой, – в этом замке есть десятки комнат, и ты можешь занять любую, какая тебе понравится. Но если хочешь, можешь поместить их здесь. Я с удовольствием разделю свой кабинет с тобой. Ее лицо озарилось сияющей улыбкой. – О Колин, я так тебя люблю! – воскликнула она, вскакивая на ноги, и бросилась ему на шею. Он обнял ее, смеясь, поцеловал в ухо, в нос, провел кончиками пальцев по бровям и закружил ее по комнате. – И все это только из за того, что я предложил тебе эту мрачную комнатушку и несколько книжных полок? Нет, он предлагал ей не просто часть этой комнаты – он предлагал ей часть себя, то, чем он очень дорожил, что страстно хотел сохранить за собой, чтобы никто у него этого не отнял; но Синджен не стала говорить ему всего этого, решив, что лучше промолчать. |
