|
– Значит, у него не было причин ненавидеть тебя? В конце концов ты его спас. – Совершенно верно. – Скажи, Жорж имел какое то отношение к человеку, которого ты привез из Франции? – Милорд, сейчас очередь Реми дежурить. Дуглас едва не уронил свое бренди, но тут же круто развернулся, сунув руку в карман, где лежал пистолет. Однако никого не увидел, кроме стоявшего на пороге Уилликома. – Какого черта вы появляетесь как из под земли? Господи, Уилликом. Я же мог пристрелить вас! – Но сначала нужно услышать мои шаги, а это, смею сказать, почти невозможно, потому что я скольжу, как тень, в истинной манере Холлиса. Осмелюсь также заверить, что, почувствуй вы мое присутствие, все ваше существо было бы наполнено теплом и сознанием собственного благополучия. Поэтому вы никогда не пристрелили бы меня, милорд. – Вы правы, Уилликом, – улыбнулась Александра. – Даже Холлис не смог бы передвигаться более бесшумно, чем вы. Где расположился Реми на ночь? – Он бродит, миледи, повсюду, от чердака до подвала, и добирается до конюшни. Маячит в тени, прочесывая дорожки, и даже заглядывает в парк. Видит и слышит все. Поверьте, милорд, он стоит каждого пенни, которое вы ему платите. – Что же, звучит ободряюще. Уже поздно, Уилликом. – Да, милорд. Простите, вы узнали что нибудь о злодее, замышляющем укоротить вашу жизнь? – Пока еще нет. Ложитесь спать, Уилликом. Когда Уилликом осторожно выбрался из библиотеки, прикрыв за собой дверь, Дуглас повернулся к жене: – Я уже говорил тебе, что сегодня ты выглядела на редкость привлекательно, если не считать, что твои груди были выставлены на обозрение каждого лондонского распутника. Александра кокетливо посмотрела на него из под ресниц: – До чего же хорошо иметь мужа, который все еще замечает твои… как бы это выразиться, самые выдающиеся достоинства. – Тут нет ничего смешного, Александра. Я был вынужден удалиться в игорную комнату, боясь, что выхвачу пистолет и пристрелю каждого развратника, который посмел раздевать тебя взглядом. Жена улыбнулась, обняла его, приподнялась на цыпочки и пробормотала, едва касаясь губами его щеки: – Ты видел, какой неотразимой была Корри сегодня вечером? То платье, которое ты ей выбрал, очень ей шло. – Ну разве не поразительно? А я считал, что она совсем плоскогруда. Боюсь только, что она тоже выставила себя напоказ. – Губы Дугласа недовольно сжались. – Я сказал ей и мадам Журден… Немедленно прекрати смеяться, Алекс, или я заставлю тебя об этом пожалеть! – Я понятия не имела, Дуглас, что она такая хорошенькая. И настолько приветливая, что даже злейший враг не устоит перед тем, чтобы не улыбнуться ей. – Да кому это интересно? Пойдем в спальню. Я старый человек, а часы только что пробили полночь. На мою долю осталось так мало чудес… – И не говори, – посочувствовала жена, беря его под руку. Весьма немногие мужчины способны оставаться спокойными, когда женщина указывает им на вполне очевидные истины. Маргарет Бейли Сондерс – Ты, Джеймс Шербрук, – болван стоеросовый. Проваливай, пока я не огрела тебя кочергой по голове! – И не подумаю. Он едва успел поймать ее руку, прежде чем она схватилась за кочергу, и даже тряхнул негодницу как следует. – Вы немедленно скажете мне правду, мадам. Я желаю точно знать, что произошло между вами и Девлином Монро прошлой ночью. Корри выпрямилась, откинула голову и с привычной издевкой объявила: – Не случилось ничего такого, что пришлось бы мне не по вкусу. |
