– Элька… Я уснул, что ли?

– Ты вообще что тут делаешь?

– К тебе пришел. – Он вздохнул. – Видимо, случайно уснул.

В эту неделю я расстраивалась, помимо всего прочего, из-за холодности отца. Он, конечно, со мной разговаривал и помогал мне в любой момент, но, как раньше, не общался. А потому его присутствию я была несказанно рада.

– Я не хочу тебя ему отдавать, – вдруг сказал отец, наградив меня тяжелым взглядом.

– Надо, пап. Помимо того, что ввязываться в войну из-за одной меня неразумно, я еще и хочу попробовать. Понимаешь, это мой шанс! Помочь Лесному, помочь Ладону. У меня все будет хорошо.

– В детстве, когда у нас еще мамы не было, ты часто засыпала на моей кровати. Ты не любила няню, которая с тобой сидела, и пряталась от нее в моей комнате. Ей запрещено было туда заходить. Когда я приходил с работы, сил выгонять тебя уже не было. И мы спали поперек кровати.

– У нас будет шанс все повторить. Это не конец света, я все равно рано или поздно вышла бы замуж.

– Я надеялся, это будет достойный человек.

– Ты в любом случае его не одобрил бы. Ладон не такой, каким кажется. Смотри, кого он мне принес.

– О, шашлык, – хмыкнул папа, заметив котенка.

– Хватит называть моих зверей шашлыком! Котят не едят!

– Ну, не знаю, мясо в некоторых тавернах вызывает большие сомнения. Так, Элла. Запомни следующее: если он тебя обидит, ударит, оскорбит, будет на тебя кричать, ограничивать твою свободу, не разрешать тебе что-то важное для тебя, обижать твой зоопарк, ты должна сообщить мне. И плевать на все его угрозы, прилечу и голову откручу.

– А если мне захочется сделать татуировку, а Ладон не разрешит, тоже тебе сообщать? – Не то чтобы я собиралась делать татуировки, просто интересовалась.

– Конечно, – серьезно кивнул отец. – Приеду и откручу голову тебе.

От моего смеха котенок проснулся. И снова полез к миске с оставшимся молоком, словно боялся, что его отберут.

– Как назвала?

– Шашлыком и назову. – Котенок тут же поднял голову, и два зеленых глаза уставились на меня. – О, уже откликается!

– Главное, детей так не называй. Элька, может, не будешь торопиться с детьми? Я не хочу быть дедушкой, да и твоя мать, если я назову ее бабушкой, выгонит меня спать в другую комнату.

Словно услышав отца, из коридора раздался голос мамы:

– Эльчонок, просыпайся! Надо покушать и полетим.

– Уже? – Сердце быстро-быстро забилось. – Я думала, еще ночь…

– Пошли. – Отец встал и взял меня за руку. – Мы еще не расстаемся. Я проверю, где вы будете жить. И если мне что-то не понравится, заберу тебя домой. И без возражений!

Завтрак был лишним. По крайней мере, когда Берр – зеленая драконица, летавшая с отцом уже очень давно, поднималась в воздух, я думала, что меня стошнит.

Уж сколько я обнимала близняшек, тискала Эда, ревела, прощаясь с Лирэль и Лэрнстом, оценить было сложно. Мама насилу оттащила меня от калитки и затолкала в кабину. К слову, в пассажирской кабине ехать было непривычно, в последнее время я все чаще верхом на Ладоне передвигалась. Насколько мне было известно, драконы Плато, те, что в подчинении Ладона, считали прикрепление к себе различных кабин унижением. Они вообще не любили возить людей и лишь под давлением повелителя соглашались на это. А Берр… Дракона, любившего людей больше, я не знала.

Папа был наверху. Он считал, что с обязанностями Погонщика никто, кроме него, лучше не справится. Мама исполняла роль Зрячей. Они этому так искренне радовались – ведь уже очень давно им не удавалось летать вместе, что я невольно улыбалась, слушая их переговоры.