— Это известная книга? — спросила Оливия. — Если мы найдем ее на английском, я бы тоже хотела ее прочитать.

Гарри взглянул на Оливию с сомнением. Сейчас это была та же женщина, которая заявила, что ей не нравятся ни «Генрих Пятый», ни «Мисс Баттеруорт и безумный барон».

После короткой паузы беседа возобновилась.

— Как раз перед вашим приходом, сэр Гарри, — сказала Оливия, — я распорядилась, чтобы принесли чай. Вы к нам присоединитесь?

— С превеликим удовольствием, — сказал Гарри и, сев в кресло напротив князя, непринужденно ему улыбнулся.

— Должна признаться, — заявила Оливия, — что мне трудно даются языки. Моя гувернантка отчаялась научить меня французскому. Я просто восхищаюсь теми, кто владеет иностранным языком. Ваш английский просто превосходен, ваша светлость.

Кивком князь милостиво принял комплимент.

— Князь Алексей говорит также по-французски, — сказала Оливия, обращаясь к Гарри.

— Я тоже, — ответил он, поскольку не видел причины скрывать это. Князь может допустить промах, говоря по-русски, но во французском он никогда такого не сделает — в Лондоне слишком много людей, говорящих по-французски. Кроме того, Гарри столько лет провел на континенте, что было бы странно, если бы он не выучился этому языку.

— Я этого не знала, — сказала Оливия. — Вы могли бы побеседовать друг с другом. Хотя… лучше уж нет. — Она улыбнулась. — Мне станет неловко, если я не смогу принять участие в вашей беседе.

— Я сомневаюсь, что мои знания могут соперничать с вашими, ваша светлость, — солгал Гарри.

Снова пауза, и опять Оливия приняла удар на себя.

— Не могли бы вы сказать нам что-нибудь по-русски, ваша светлость?.. Я не уверена, слышала ли я когда-либо русскую речь. А вы, сэр Гарри?

— Думаю, я слышал, — пробормотал Гарри.

— О разумеется. Вы же долго служили на континенте. Там вы могли слышать речь на многих языках.

Гарри вежливо кивнул, но она уже обратилась к князю:

— Скажите что-нибудь. Я узнаю французский, хотя вряд ли что-либо пойму. Но русский — я не имею ни малейшего представления о том, как он звучит. Он похож на немецкий?

— Нет, — ответил по-русски князь.

— Ньет. О, это, должно быть, означает «нет»? — просияла Оливия.

— Да.

— Скажите что-нибудь еще, — настаивала она. — По односложным словам нельзя понять ритм языка.

— Хорошо. Дайте подумать…

Они терпеливо ждали, пока он что-либо надумает.

А когда он заговорил, Гарри решил, что в его жизни еще не было случая, чтобы он так ненавидел другое человеческое существо, как этого русского князя.

— Что вы сказали? — спросила Оливия.

— Только то, что вы прекраснее океанов, неба и тумана.

— Как поэтично, — пробормотала Оливия.

Она не знала, к счастью, какие гнусные слова произнес князь: «Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не попросишь пощады».

Гарри боялся заговорить, чтобы не выдать себя.

— Скажите что-нибудь еще, — попросила Оливия.

— В голову не приходит ничего более… как это у вас говорится?

«Оскорбительного», — подумал Гарри.

— Изысканного, — закончил князь, весьма довольный выбором слова. — Достойного вас.