Селина могла поклясться, что это другие очки.

Она обратилась к Тивертону.

— У тебя покраснели глаза от напряжения, Квентин, — произнесла она достаточно громко тоном заботливой сестры. — Если ты не наденешь свои очки, у тебя снова заболит голова. Надень их, пожалуйста, иначе утром ты будешь мучиться от мигрени.

Сказав это, она ловко изобразила, что вынимает из его кармана очки, которые на самом деле достала из ридикюля. Одновременно, она коснулась его руки, предупреждая, чтобы он не вздумал возражать.

Тивертон, однако, был достаточно сообразителен, чтобы понять, что у нее были причины для подобных манипуляций.

— Ты хлопочешь обо мне, словно надоедливая супруга, — добродушно пошутил он и, покорно приняв от нее очки, водрузил их себе на нос.

Барон, занятый беседой с одним из гостей, не обратил на их диалог особого внимания. Он вскрыл новую колоду и спросил:

— Ну как? Мы готовы?

Селина возвратилась на свое прежнее место.

Она решила, что было бы неразумно ей оставаться возле Квентина, но волнение ее нарастало. Она была уверена, что Квентин уже обратил внимание на светящиеся точки на картах, которые каждый из играющих развернул веером перед собой.

Буквально через мгновение Тивертон положил карты на стол и прикрыл их ладонью.

Барон стал повышать ставки, причем называемые цифры показались Селине астрономическими.

Один за одним другие игроки пасовали, пока на поле брани не остались только двое — Квентин Тивертон и барон.

Сражение длилось долго, ставки все росли, и вдруг Селина услышала, как барон что-то произнес в гневе и бросил карты на стол. Квентин выиграл.

Дважды еще повторилось то же самое, и дважды Квентин одерживал победу.

— Я не могу понять… — проворчал барон. — Удача, кажется, мне изменила!

Несомненно, он был выведен из себя, так как резко встал, с шумом отодвинул стул и с пренебрежительной миной на лице отошел от стола.

— Вы не должны сердиться на Тивертона за то, что он наконец взял реванш, — заметил француз. — Ведь два раза он был в крупном проигрыше.

Больших усилий стоило барону скрыть свое недовольство. Он произнес явно неохотно:

— Да-да, конечно! Все справедливо. Не повторим ли мы игру сегодня вечером?

Квентин Тивертон сгреб часть выигранного золота в платок и завязал концы. Узел получился внушительных размеров. Селина сказала:

— Может быть, какие-то монеты поместятся в мой ридикюль?

Он заполнил ее ридикюль и доверху набил свои карманы.

— Приятный был вечер, барон, — сказал он. — Невозможно описать словами, какое удовольствие я получил…

— Вы придете на следующую игру? — прервал его барон.

Это был скорее не вопрос, а утверждение.

— Не ручаюсь, — ответил Квентин. — Мне кажется, что я слишком мало времени уделяю моей бедной маленькой сестричке. Я слишком забросил ее, и она скучает. Мы получили множество приглашений на званые вечера, и было бы с нашей стороны непростительно пренебречь ими.

— Если вы не сможете сегодня, то я жду вас завтра.

Повелительный тон барона был почти оскорбителен. Но Квентин лишь улыбнулся:

— Вряд ли вам стоит ждать меня, если я не явлюсь вовремя. Все зависит от моей сестры. Она мной повелевает, а я лишь покорный ее слуга.

— Мы все были бы счастливы выступить в подобной роли и сопровождать несравненную мисс Тивертон куда угодно, — вмешался галантный француз.

— И все же я буду ждать вас здесь! — резко заявил барон, до неприличия повысив голос.

Селина и Квентин распрощались с партнерами по игре и через минуту уже сидели в экипаже, который вез их обратно на виллу.