Рената удалилась, бесшумно прикрыв за собой дверь.

 Иуда жестом пригласил его пройти.

 — Входите же, брат Леопольд.

 Монах облизнул губы, разгладил складки своей простой коричневой сутаны с капюшоном и повиновался. Прошел мимо фонтана и остановился перед массивным письменным столом. Он прекрасно знал, что садиться без приглашения не следует.

 — Как вы и приказывали, я приехал из Германии первым же поездом, Damnatus.

 Леопольд склонил голову, употребив античный титул, знаменующий прошлое Иуды. С латыни его можно приблизительно перевести как приговоренный, окаянный или проклятый. Хотя остальные могли бы воспринять подобный титул как оскорбление, Иуда носил его с гордостью.

 Ибо тот был дарован ему Христом.

 Иуда подвинул стул за столом, возвращаясь на свое место, и сел. Заставляя монаха ждать, целиком сосредоточил внимание на прежнем занятии. Ловко, мастерски отцепил переднее крылышко, сломленное прежде, и бросил его на пол. Открыл ящик с образцами и извлек другую сатурнию. Отделив переднее крылышко, заменил им поврежденное, вернув своему творению безукоризненное совершенство.

 Теперь надо исправить другой сломанный предмет.

 — У меня есть миссия для вас, брат Леопольд.

 Монах молча вытянулся, застыв перед ним настолько неподвижно, насколько это подвластно только сангвинисту.

 — Да?

 — Как я понимаю, ваш Орден уверен, что отец Корца — предвозвещенный Рыцарь Христов, а этот американский солдат Джордан Стоун — Воитель Человеческий. Но остались сомнения касательно личности третьей фигуры, упомянутой в пророчестве Кровавого Евангелия. Женщины Знания. Следует ли мне понимать, что это не профессор Эрин Грейнджер, как вы изначально заключили во время поисков утраченного Евангелия Христова?

 Леопольд низко склонил голову в извинении.

 — Я слыхал о подобных сомнениях и полагаю, что они могут быть оправданны.

 — Если так, то мы должны отыскать истинную Женщину Знания.

 — Будет сделано.

 Достав из другого ящика серебряную бритву, Иуда порезал кончик своего пальца. Поднес его к мотыльку, созданному его руками из металла и эфемерных крылышек. Одна-единственная сверкающая капля крови упала на спинку творения, впитавшись сквозь отверстия и исчезнув.

 Монах отступил назад.

 — Вы боитесь моей крови.

 Как и все стригои.

 Столетия назад Иуда постиг, что единственная капля его крови смертоносна для всех этих анафемских тварей, даже для обратившихся к служению Церкви, подобно сангвинистам.

 — Кровь — великая сила, не так ли, брат Леопольд?

 — Именно так, — взгляд монаха бегал из стороны в сторону. Должно быть, ему не по себе находиться так близко от того, что может положить конец его несмертельному существованию.

 Иуда завидовал ему в этом страхе. Проклятый Христом на бессмертие, он бы многим пожертвовал, только бы получить шанс умереть.

 — Тогда почему вы не сказали мне, что теперь эта тройка повязана кровью?

 Иуда бережно подвел пальцы под свое создание. Оно встрепенулось на его ладони, пробужденное к жизни его кровью. Крошечные шестеренки зажужжали едва слышно поверх журчания фонтана. Крылышки поднялись, сойдясь над спинкой, а затем снова расправились.

 Монах задрожал.

 — Такое красивое творение ночи, простой мотылек, — изрек Иуда.

 Взмахнув крылышками, автомат вспорхнул с ладони в воздух. Медленно облетел стол, ловя крылышками каждый проблеск света и отражая его обратно.