— Хороший вопрос, — лениво согласился он. — Может быть, я надеялся, что Синтия еще не вернулась с работы.

Джун даже опешила от такой наглости.

— Да ты просто бессовестный!

— Разве? — Анри прямо глядел на нее. — Потому что говорю то, что думаю? Не моя вина, что ты не привыкла к искренности. Кажется, Синтия ничуть не преувеличила: ты и вправду не интересуешься мужчинами.

— Синтия так сказала? — сдавленно переспросила Джун.

— Да. Это правда?

На секунду она лишилась дара речи и, немного придя в себя, едва слышно прошептала:

— Нет, не правда.., то есть не совсем правда.

Анри иронически выгнул черную бровь.

— И что бы это значило?

— У меня есть друзья.., близкие друзья, — запинаясь пробормотала Джун. — Я, конечно, до сих пор не замужем.., но ведь Синтия тоже.

— Совершенно верно. Разница в том, что она очень хочет замуж.

Внезапно Джун обуяло бешенство. Да с какой это стати я оправдываюсь перед этим типом? С какой стати мне вообще понадобилось оправдываться? Как будто мне не безразлично, что думает обо мне этот человек!

— Ты не знаешь, чего хочу я! — бросила она, и тогда сильная горячая ладонь Анри как бы невзначай накрыла ее ладонь.

— Так скажи мне, — попросил он вкрадчиво.

Джун, в который раз подивившись, с каким искусным лжецом ей приходится иметь дело, резко спросила:

— Зачем? Для чего тебе это нужно? Только потому, что Синтия сказала, будто я не интересуюсь мужчинами.., и ты решил меня переубедить? Почувствовал во мне вызов своему непомерному мужскому самолюбию?

— Стало быть, у меня непомерное мужское самолюбие, — пробормотал Анри. — Хм.., интересно.

— Ничего интересного! — отрезала Джун, уязвленная насмешливым огоньком в его глазах. Просто.., ты слишком высокого мнения о своей неотразимости!

— В самом деле? — мягко осведомился он, проводя пальцем по ее влажной ладошке. — Отчего же тогда ты вся дрожишь? Если не от страсти.., стало быть, злишься на меня?

Если бы он только знал…

— Я хочу уйти, — ровным голосом объявила Джун. — Будь добр, отпусти мою руку.

— Зачем? Чтобы ты сгоряча опять перешибла стулом мужское достоинство какого-нибудь бедняги? Боюсь, он этому не обрадуется.

— Я не… — Взгляд Джун невольно скользнул к поясу его джинсов и ниже. — Я ничего тебе не перешибла, — торопливо сказала она и почти испуганно спросила:

— Неужели вправду?..

— А если бы и так? — Глаза Анри, казалось, прожигали ее насквозь. — Согласно твоим же убеждениям, ты бы оказала этим огромную услугу женщинам Лазурного берега. Подумай только, как они были бы счастливы, узнав, что я лишился своего.., мужского обаяния.

Джун была уверена, что женщины Лазурного берега скорее линчевали бы ее за такой «подвиг». Она вскинула голову.

— Тебе нравится надо мной смеяться, верно?

— А разве я смеюсь?

— По-моему — да.

— А по-моему, ты слишком серьезно относишься к моей болтовне. — Голос Анри смягчился. — Ладно, ты мне ничего не перешибла… ну разве что самую малость.

— Тебе нравится меня провоцировать?

— Чем это? Тем, что ты мне ничего не повредила? — Уголки его губ дрогнули в ленивой чувственной улыбке.