— Бабкин, что ли? — осторожно спросил Черницын. В припадке ярости Мама способен на непредсказуемые поступки — может и угостить свинцом в живот, и отправить в нокаут.

   — Не Бабкин! Его повесить мало! Летун! Быстрей, Паша! Поднимай своих ребят! Готовность номер один!

   Когда Санчо, довольно ловко, причалил к берегу, их встретили настороженные стволы гвардейцев. Не обращая на них внимание, друзья выбрались из кабины и по щиколотку в воде направились к трапу, ведущему к дому-кораблю. На палубе их встречали Мамыкин, Пашка и Бугай.

   — Не хватает духового оркестра и хлеб-соли, — усмехнулся Пашка.

   Он демонстративно выщелкнул из пистолета магазин и снова вогнал его на место. Бугай перевесил на плече автомат. Гвардейцы внизу тоже приготовились. Всё ясно, ожидают сигнала, после которого прозвучат выстрелы.

   Мама почему-то медлил. Неужели, Лавр не понимает, что сейчас произойдёт? На что он надеется? На помощь кого рассчитывает? Добровольно подставиться под пули — это не похоже на всегда осторожного авторитета. Лучше выждать, не торопиться…

   — Если понадобится, обойдемся горохом. Свинцовым, — наконец, вымолвил он. — Пока держите на прицеле.

   Лавр и Санчо остановились возле трапа.

   — Здравствуй, Григорий Матвеевич, — сдерживая раздражение, вежливо поздоровался Лавр.

   — Здравствуй, Федор Павлович, — в тон ему ответил Мамыкин. — Я навещал тебя без приглашения. Ты тем же отвечаешь, да?

   Обычная беседа двух хорошо знакомых друг другу людей. Без угроз и оскорблений.

   — Пока я валялся в следственном изоляторе — совесть замучила. Выгнал, думаю, человека. Он обиделся. Надо попросить прощения. Покаяться.

   — Как говорится, лучше поздно. Считай, прощен.

   Минутное молчание. Гвардейцы замкнули кольцо окружения, еще немного и прогремят выстрелы. Из-за деревьев вышли «костоломы».

   — Где мой сын?

   Мама ухмыльнулся. Он еще спрашивает? Посадят в каморку — вволю наговорится с отпрыском. Если, конечно, живым останется.

   — Здесь. Отдыхает. Тоже ведёт диалог с собственной совестью.

   Всё! Карты открыты, разговор перешел в последнюю фазу. Но ни Лавр, ни Санчо не достали оружия, оно сейчас бесполезно — на два выстрела ответят десятки.

   — Вот и хорошо, что здесь! — «обрадовался» Лавр. — Нам надо решить сугубо экономический вопрос, и без него это было бы трудновато.

   — Да и с ним тоже будет нелегко.

   Лавр не отреагировал на плохо скрытую угрозу, сделал вид, что многозначительная фраза собеседника прошла мимо ушей. С показным любопытством оглядел гвардейцев.

   — Ого! Целая армия!

   Мама пренебрежительно отмахнулся.

   — Это еще пока не армия. Армия будет. А это так… Церберы-отморозки.

   Санчо оглядел строй «отморозков», вооружённых автоматами. Тихо прошептал.

   — Лавруша, ты не знаешь, почем гроб на мои габариты?

   Лавр, не спуская с Мамыкина тяжелого взгляда, так же тихо ответил:

   — Не приценивался пока. А что случилось-то? Мандраж?

   — Вдруг у Клавы денег не хватит…

   — Если из простой сосны, без лака, а в простом красном ситце — хватит и на бегемота.