— Виноват, но я не уполномочен исполнять такие решения, принятые единолично.

   Пора вводить в «игру» охрану, то бишь боевиков. Словами эту «императрицу» не переубедить.

   Борис Антонович достал из внутреннего кармана пиджака мобильник, но «разбудить» его не успел — запищал сотовик в сумочке Кирсановой.

   — Слушаю?… Да… Все прошло удачно?…Отлично… Спасибо!

   Непонятный набор слов. Что прошло удачно, за что она поблагодарила, не связано ли это с острым разговором в кабинете? Вызывать боевиков преждевременно, сначала нужно разобраться в новой ситуации.

   Отложив мобильник, Кирсанова повернулась к Хомченко.

   — И что это означает, Борис Антонович?

   Самообладанию женщины можно позавидовать. Держится с достоинством, говорит спокойно, без взрывчатых эмоций. На подобии диктора на телевидении.

   — Это значит, что я блокирую ваши решения.

   — Каким образом?

   — Если понадобится — силой.

   Хомченко ожидал испуга — ничего подобного не увидел.

   — Рабочий день кончается, поэтому приказ о вашем увольнении будет подписан завтра. Ищите себе новое место работы. Я обязательно проинформирую коллег в других фирмах и компаниях о вашем несносном характере и недопустимых для чиновника поступках.

   — Не все так просто, госпожа Кирсанова, — усмехнулся Хомченко, снова достав мобильник. — Я еще в седле и вам не удастся выбить его из-под меня.

   Впервые за время беседы на губах женщины появилась улыбка. Презрительная и уверенная, насмешливая и победоносная.

   — Посмотрим… Все очень просто, господин бывший сотрудник «Империи». Бывает, что я подолгу сплю, но бывает — просыпаюсь. Как тогда, после комы. Назовем сегодняшнее пробуждением номер два. Внешняя и внутренняя охрана уже заменена. Не беспокойтесь, вас выпустят по старому пропуску. Строго от офиса до проходной, без права захода втемные углы, которых здесь развелось непозволительное множество.

   Это уже не поражение — разгром! Сомнительно, что друзья из прокуратуры решатся лезть в это пригоревшее варево. Остается единственная надежда на изворотливого Мамыкина. Да и тот не станет помогать безвозмездно, потребует оплаты его стараний. Нет, не потребует! Спасая подельника, он спасает себя. Ведь они одной веревкой связаны, из одной посудины питаются.

   А пока — подчиниться, принять условия капитуляции.

   Ольга Сергеевна при жизни первого мужа не особенно жаловала его бизнес, офис компании навещала неохотно, только при крайней необходимости. Собрания акционеров, торжества, связанные с юбилеями или с очередными успехами. А после выхода из комы в офисе вообще не появлялась, доверив свои права и обязанности Хомченко.

   И все же рука безошибочно нашла сбоку стола кнопку вызова.

   На пороге — новый охранник в камуфляже.

   — Слушаю, госпожа Кирсанова?

   — Здравствуйте. Будьте добры, проводите этого гражданина на улицу. Прямо на улицу, вы поняли меня?

   — Так точно, понял. Будет сделано!

   Наверно, парень недавно демобилизовался, отсюда и короткие фразы и подтянутая фигура.

   — Ну, Ольга Сергеевна, это уже слишком, — укоризненно пробормотал Хомченко. — Можно обойтись и без лишний унижений…

   — Комментарии, жалобы, протесты — в письменной форме и в соответствующие органы! Прощайте, господин Хомченко, надеюсь больше вас не увижу.