Милитрисина служаночка,

 Зоя, молодая девица,

 Ангел станом, взором, личиком,

 Белой ручкой, нежной ножкою,

 С госпожи сняв платье шелково,

 Юбку, чепчик, ленты, кружева,

 Все под ключ в комоде спрятала

 И пошла тихонько в девичью.

 Там она сама разделася,

 Подняла с трудом окошечко

 И легла в постель пуховую,

 Ожидая друга милого,

 Светозара, пажа царского:

 К темной ночке обещался он

 Из окна прыгнуть к ней в комнату.

 Ждет, пождет девица красная;

 Нет, как нет всё друга милого.

 Чу! бьет полночь — что же. Зоинька?

 Видит — входят к ней в окошечко…

 Кто же? друг ли сердца нежного?

 Нет! совсем не то, читатели!

 Видит тень иль призрак старого

 Венценосца, с длинной шапкою,

 В балахоне вместо мантии,

 Опоясанный мочалкою,

 Вид невинный, взор навыкате,

 Рот разинул, зубы скалятся,

 Уши длинные, ослиные

 Над плечами громко хлопают;

 Зоя видит и со трепетом

 Узнает она, читатели,

 Бендокира Слабоумного.

 Трепетна, смятенья полная,

 Стала на колени Зоинька,

 Съединила ручку с ручкою,

 Потупила очи ясные,

 Прочитала скорым шепотом

 То, что ввек не мог я выучить:

 Отче наш и Богородице,

 И тихохонько промолвила:

 «Что я вижу? Боже! Господи…

 О Никола! Савва мученик!

 Осените беззащитную.

 Ты ли это, царь наш батюшка?

 Отчего, скажи, оставил ты

 Ныне царствие небесное?»

 Глупым смехом осветившися,

 Тень рекла прекрасной Зоиньке:

 «Зоя, Зоя, не страшись, мой свет,

Не пугать тебя мне хочется,

 Не на то сюда явился я

 С того света привидением. —

 Весело пугать живых людей,

 Но могу ли веселиться я,

 Если сына Бендокирова,

 Милого Бову царевича,

 На костре изжарят завтра же?»

 Бедный царь заплакал жалобно.

 Больно стало доброй девушке.

 «Чем могу, скажи, помочь тебе,

 Я во всем тебе покорствую».

 «Вот что хочется мне, Зоинька!

 Из темницы сына выручи,

 И сама в жилище мрачное

 Сядь на место королевича,

 Пострадай ты за невинного.

 Поклонюсь тебе низехонько

 И скажу: спасибо, Зоинька!»

 Зоинька тут призадумалась:

 За спасибо в темну яму сесть!

 Это жестко ей казалося.

 Но, имея чувства нежные,

 Зоя втайне согласилася

 На такое предложение.

 Так, ты прав, оракул Франции,

 Говоря, что жены, слабые

 Против стрел Эрота юного,

 Все имеют душу добрую,

 Сердце нежно непритворное.

 «Но скажи, о царь возлюбленный! —

 Зоя молвила покойнику: —

 Как могу (ну, посуди ты сам)

 Пронестись в темницу мрачную,

 Где горюет твой любезный сын?

 Пятьдесят отборных воинов

 Днем и ночью стерегут его.

 Мне ли, слабой робкой женщине,

 Обмануть их очи зоркие?»

 «Будь покойна, случай найдется,

 Поклянись лишь только, милая,

 Не отвергнуть сего случая,

 Если сам тебе представится».