Джей-Джей не стала раздумывать. Быстро повернувшись, она изо всех сил толкнула Люка, что было для него совершенно неожиданно. Он упал спиной в мягкую коричневую кучу. На лице застыло изумление. Джей-Джей прошагала по двору к дому. И, не сказав ни слова, обошла сестру Люка.

Захлопнув дверь в ванную, она рывком подняла окно и выбросила всю одежду, вплоть до белья. Тяжелая одежда пролетела сквозь голые ветки куста под окном и скрылась в снегу. На ветках осталось лишь белье. Бледно-розовый шелк развевался на легком ветру.

Она заняла душ надолго. И надеялась, что причиняет неудобство и приводит в ярость всех членов семьи Ремингтон. У нее не мелькнуло и тени угрызений совести, когда она воспользовалась женским мылом и разными разностями, в боевом порядке выстроенными вдоль раковины. Когда Джей-Джей отскребла каждый дюйм тела практически до костей, она вышла из ванны и выключила воду. Накрутив на голову полотенце и обернув другое вокруг тела, она направилась в комнату Люка. Теперь предстояло обобрать его гардероб.

Люк вытянулся на кровати. По его влажным волосам она поняла, что он мылся под душем в подвале. Не обращая внимания ни на него, ни на предательские судороги в животе, Джей-Джей переворошила ящики комода, пока не нашла приемлемую рубашку и брюки. Люк наблюдал за ней в зеркало над комодом.

— Уйди. Я хочу одеться, — нахмурилась она.

— Я не увижу ничего такого, чего бы не видел раньше.

Пальцы Джей-Джей конвульсивно сжали мягкую ткань. Легче сдвинуть с места какую-нибудь тупую корову, чем Люка. Она протопала по комнате, сняла с кроватного столбика ковбойскую шляпу и швырнула ему на лицо.

— И не вздумай подглядывать, — фыркнула она.

— Мне не надо подглядывать. — Шляпа заглушала его слова. — Каждый квадратный дюйм твоего тела отпечатан у меня в глазах.

Слова Люка пробудили образы, слишком болезненные, чтобы вспоминать. Безжалостно оттолкнув их, Джей-Джей быстро оделась. Ей мало только страсти. На комоде лежала ее сумка. Она достала расческу и причесалась. Потом протерла лицо лосьоном. И все это время смотрела в зеркало, не спуская глаз с Люка.

Он снял с лица шляпу и начал изучать акварель, теперь приставленную к изножью кровати.

— На открытии галереи ты так долго стояла перед этой картиной, что я подумал…

— Ты подумал, будто мне понравилась эта несчастная женщина. Ее вырвали из родных мест, затащили на край земли и превратили в рабочую лошадь. Ей позволено лишь греть ему постель и растить его детей.

— Когда ты смотришь на нее, то видишь только это? — Люк задумчиво сдвинул брови.

— Не имеет значения, что вижу я. Ты видишь женщину, которая может быть счастлива только в роли прислуги мужа, его игрушки, его собственности. Ты послал мне эту картину, чтобы сказать, какой должна быть настоящая жена.

Люк встал и подошел к дверям спальни.

— Мои родители счастливы в браке более тридцати лет, — стоя к ней спиной, проговорил он. — Я надеялся построить свою семью по их образцу. И ошибся.

— Мы оба ошиблись. — Джей-Джей методично перекладывала вещицы в своей сумочке. — Мы хотели от брака разного. Любой идиот мог бы понять, что мы не подходим друг другу.

— Нам надо поговорить. — Люк прислонился к стене.

— Разговоров с меня хватит. — Она мечтала только об одном: скорей убежать отсюда. Дверь спальни была закрыта.

— Я запер дверь и забрал ключ. Ты не уйдешь, пока мы не поговорим.

Джей-Джей яростно дергала дверную ручку, потом ударила кулаком дверь и прижалась лбом к массивному дереву.

— Нам не о чем говорить.

Джей-Джей не понимала, почему он заперся с ней в спальне.