Но в этот момент из холла донесся какой-то шум, потом чей-то громкий голос, и девушка, вздрогнув, проговорила:

— Это лорд Рокстон! Так я и думала, что он сегодня придет.

Не сказав больше ни слова, она захлопнула дверь. Онора с недоумением посмотрела ей вслед.

Снова послышались голоса. Кто-то прошел мимо ее двери. Онора вдруг испугалась, что лорд Рокстон, кем бы он ни был, зайдет в эту комнату и обнаружит ее здесь. Она была абсолютно уверена, что герцогу меньше всего хотелось бы, чтобы его друзья или вообще кто бы то ни было узнали, что она ночью сбежала из дома и связалась с людьми, которые требуют за нее выкуп.

Через некоторое время голоса стихли, и в холле снова наступила тишина.

«И как меня угораздило попасть в эту историю?» — в очередной раз задала себе вопрос Онора и опять не нашла на него ответа.

Наконец, когда ей уже стало казаться, что она сидит тут всю жизнь, дверь спальни отворилась.

Глава 6

Когда Онора вышла из гостиной, герцог еще раз налил себе коньяку. Он потягивал его, ощущая, как постепенно улетучиваются недовольство и раздражение, которые не покидали его весь день.

Ужин с новоиспеченной женой, от которого он не ждал ничего хорошего, вопреки ожиданию оказался вовсе не скучным, да и сама она была, несомненно, хороша собой.

Сначала он этого как-то не заметил, однако все вокруг только и делали, что превозносили красоту Оноры до небес, и герцог, подавив досаду, вызванную предстоящей женитьбой, волей-неволей вынужден был с ними согласиться.

Теперь он пришел к выводу — независимо от того, хотел он жениться или нет, — Онора как раз такая жена, какая ему нужна. Красива, женственна, изящна и к тому же, как он только что обнаружил, умна.

И все равно мысль о том, что он теперь женатый человек, приводила герцога в негодование. Это чувство посетило его еще утром, когда он ехал в церковь со своим шафером и с неприязнью думал о предстоящей свадебной церемонии.

Ночью его мучила бессонница. Когда забрезжил рассвет, он подошел к окну — деревья в парке были еще окутаны ночным туманом, а на небе исчезали последние звезды, уступая место первым солнечным лучам.

Внезапно у герцога — как и у Оноры — возникло непреодолимое желание убежать, скрыться, оставив свадьбу без жениха.

Но разве убежишь… Какие бы чувства герцог ни испытывал, он обязан вести себя, как джентльмен, в соответствии со своим высоким положением при дворе. Но как настоящий мужчина он презирал себя за эту авантюру с женитьбой и за то, что не попытался отстоять свою независимость.

«Да, дорого мне приходится платить за свой титул», — горько подумал он.

Для него все в день его свадьбы было окрашено горечью. Что бы герцог ни делал, все вызывало в нем внутренний протест. Когда он надел Оноре на палец обручальное кольцо, ему показалось, что это не кольцо, а цепь, которой он приковывает себя к ней на всю жизнь.

Так размышляя над своей незадачливой судьбой, герцог и не заметил, как допил коньяк и уже подумывал налить себе еще, но потом отказался от этой мысли. Особого пристрастия к алкоголю он никогда не питал, не стоит его приобретать и сейчас.

Придворная жизнь выработала у него одно хорошее качество — самообладание. И теперь, действуя как солдат на поле боя, он поставил свой пустой стакан, встал и, расправив плечи, направился к двери.

Сегодня у него первая брачная ночь, и какое бы будущее ни было уготовано ему судьбой, он обязан начать совместную жизнь так, чтобы не дать жене повода на него жаловаться.

Герцог открыл дверь и вышел в холл.

К своему удивлению, он увидел, что входная дверь открыта. «Странно, — подумал герцог. — Кто это заявился в гости на ночь глядя?»

Однако никакой кареты перед фасадом не было видно.