— Вы не покинете дом, пока не встанет хозяин.

— Ладно, — притворно согласилась Элизабет. Отодвинув вторую тарелку с едой, она бросила на стол льняную салфетку. — Я больше не могу. Спасибо за завтрак, было очень вкусно.

Элизабет позволила Мухаммеду отодвинуть ее стул и проводить в библиотеку. Шелковое и тонкого батиста белье было аккуратно сложено на широком письменном столе красного дерева.

Мухаммед ждал ее за дверью библиотеки. Ей ничего не удастся сделать, если слуга будет следить за каждым ее движением.

— Дом очень большой, Мухаммед. Я вчера даже не смогла обойти его целиком.

Элизабет обошла Мухаммеда, тот по-прежнему следовал за ней. Тогда она остановилась, не оборачиваясь к слуге.

— Мухаммед, я не ребенок, за которого нужно бояться, что он заберется в шкаф. Незачем следить за каждым моим движением.

— Я больше не подведу хозяина.

— Вчера ты не подвел его, можешь быть доволен, а не винить себя. Ведь если бы я не отравилась этим ядом, им бы отравились мои сыновья. И тебя не оказалось бы рядом, чтобы спасти их. И благодаря этому я теперь знаю, чего можно ожидать от моего мужа. Я не позволю ему причинить вред мне или моим детям. Так что сделай милость, оставь меня наедине с моими мыслями.

— Как пожелаете.

Элизабет с облегчением вздохнула. Оглядываясь, не идет ли он за ней, она неторопливо прошлась по третьему этажу, где располагались комнаты для гостей. Убедившись, что Мухаммед больше не следит за ней, она спустилась по черной лестнице для прислуги.

Наконец она, с трясущимися руками, дрожа всем телом, добралась до дома Эдварда, поднялась на несколько ступенек и позвонила — современная кнопка заменила архаичный молоток.

Никто не отозвался на ее звонок.

По пятницам у прислуги выходной после полудня. Сейчас было утро. Кто-нибудь должен быть в доме. Элизабет сунула руку в сумочку. Ключ был там, где ему и полагалось быть. Дрожащими руками она с трудом попала ключом в замочную скважину. Приоткрыв дверь, Элизабет просунула голову в щель.

— Бидлс?

Глубоко вдохнув, она распахнула дверь и вошла внутрь. После яркого солнца на улице прихожая встретила ее мрачной темнотой. Казалось, каждый нерв ее тела призывал к бегству. И в то же время здравый смысл смеялся над ее трусостью.

Пронзительный женский смех раздался где-то в доме. Он не мог принадлежать никому из служанок. Может быть, сейчас, в отсутствие жены, Эдвард привел наконец в дом свою любовницу?

Держа ключ в одной руке и сумочку в другой, она тихонько затворила входную дверь и пошла по лестнице, стараясь не наступить на скрипучую ступеньку. Она прижалась ухом к двери спальни мужа. Оттуда не доносилось ни звука, но она чувствовала чье-то присутствие.

Дрожа она приоткрыла дверь и увидела мужа. На нем были брюки и жилетка. Он стоял лицом к постели и, похоже, целовался. Опьяненная победой, Элизабет распахнула дверь настежь.

Женщина в корсете и панталонах стояла боком к ней, обвив руками шею Эдварда и слившись с ним в поцелуе. Она была в мужских шортах, рыже-каштановые волосы были тронуты сединой, На ее на удивление мускулистых ногах, как и у графини, не было волос. Элизабет несколько секунд внимательно всматривалась в ее живот пониже корсета, пока не сообразила, что она увидела. Из женских панталонов торчал пенис!

Элизабет устремила взгляд на лицо мужчины, жадно целовавшего ее мужа.

Спальня поплыла у нее перед глазами. Этого не может быть!

— О Господи!

Ее муж и ее отец отскочили друг от друга. Карие глаза Эндрю расширились от ужаса, глаза Эдварда округлились от удивления. Третий мужчина… нет, еще совсем подросток, девятнадцатилетний золотоволосый мальчик, у которого еще не было усов, стоял на коленях на постели между ними.