— Перестань, Фрэнк. Я же знаю, что ты в курсе событий. Джулия рассказала мне все по телефону.

— Почему ты не позвонила мне? Я с ног сбился, разыскивая тебя.

Она посмотрела на него и кокетливо склонила голову.

— А тебе не кажется, что тогда не было бы никакого сюрприза?

Что и говорить, не было бы.

Борясь со все растущим желанием оказаться рядом с ней, Фрэнк скрестил руки на груди.

— Послушай, Элинор, я не знаю, что у тебя сейчас на уме…

— Фрэнк, со дня на день меня могут лишить права заниматься адвокатской практикой.

Это заявление, но больше всего выражение ее лица поразили его до чрезвычайности. Он ждал печали, может быть даже отчаяния, но только не умиротворения. Умиротворения от принятого решения и вызванных им последствий.

— Но что ты собираешься делать, если это действительно произойдет?

Элинор безразлично пожала плечами.

— Даже не знаю. Может быть, поступлю на работу официанткой в какой-нибудь бар.

Элинор, официанткой! Задумчиво почесав подбородок, Фрэнк усмехнулся. Представить ее облаченной в форменную одежду было еще можно, особенно в очень короткую и облегающую. Но только для одного него, в уединении его собственной спальни.

— Что тут смешного? — спросила Элинор.

— Ничего. А почему ты решила, что твой переезд сюда будет приветствоваться?

По всей видимости, этот вопрос потряс ее до глубины души. Ясно было, что она никак на него не рассчитывала. Однако задать его обязательно следовало, чтобы порвать с прошлым. Иначе неминуем был возврат к прежним отношениям, что, хотя и казалось соблазнительным, обернулось бы совершенным безумием.

— Потому, что ты меня любишь, — прошептала она так тихо, что расслышать ее можно было лишь с большим трудом.

Фрэнк кивнул.

— Да, Элинор, люблю. Но мои чувства никогда не были предметом сомнения.

Медленно вытащив из-под себя ноги, Элинор приняла сидячее положение.

— Может быть. Однако вряд ли ты знаешь о том, что я тоже люблю тебя.

Черт побери, ему понадобилось все самообладание, чтобы не броситься к ней.

— Это не совсем так. Я давно знаю об этом, Элинор. Именно ты не могла признаться в этом ни мне… ни самой себе.

Она прищурилась, будто желая разглядеть его лицо как можно лучше.

— Но разве я не сделала этого только что?

— Не знаю, — ответил Фрэнк. — Так ли это на самом деле?

Долгое время они оставались так, как были. Она — недвижимо сидящей на диване и, кажется, не знающей, куда ей теперь деваться. Он — неподвижно стоящий на том же самом месте, что и в начале разговора, и знающий, что может идти куда угодно, только не к дивану, на котором она в данный момент сидит.

— Да, это так, — наконец прошептала Элинор.

И прежде чем Фрэнк понял, что у нее на уме, поднялась и пересекла комнату, остановившись всего в каком-то сантиметре от него, так что можно было обонять запах ее духов и видеть голубоватые искорки в фиолетовых глазах. Судорожно вздохнув, он вновь подавил в себе желание потянуться к ней, почувствовать между пальцами шелк ее волос.

— Ты ведь не собираешься облегчить мне задачу, да? — пробормотала Элинор, заглядывая ему в глаза.

Совершенно лишившись дара речи, Фрэнк лишь молча покачал головой.

— Что ж, тогда позволь мне облегчить задачу тебе, — сказала она, поднимаясь на цыпочки и подаваясь вперед, пока не коснулась его грудью и бедрами.

Но вместо ожидаемого поцелуя Фрэнк почувствовал, как ее язык легко скользнул по его губам.

О Боже…

Он слегка отстранился.