Это щедрость только с виду.

Эта Брэнди Элекзендер вечно донимает меня пластическими операциями. Почему бы мне, ну, не посмотреть, что там да как. С силиконовой грудью, с лип-отсасы-онными бедрами, эти во всей красе песочные часы Кэтти-Кати 46-16-26, заготовка сказочной мадонны, моя добрая фея, эта пигмалионша во всей красе, мой восставший из мертвых братец, - Брэнди Элекзендер всегда очень многое вкладывала в пластическую хирургию.

И наоборот.

Ванные речи.

Брэнди по-прежнему лежит, развалясь на холодной плитке пола, высоко на вершине Кэпитол-Хилл в Сиэтле. Весь вечер здесь только я и Брэнди. Я сижу на открытом конце огромной керамической ракушки, привинченной к стене. Пытаюсь убить ее своими вонючими полумерами. Золотисто-рыжая шапка волос Брэнди на полу между моих ног. Вокруг ванны по всем аквамариновым полкам разбросаны тюбики помады и пилюли демерола, баночки румян и таблетки "Перкоцет-5", коробочки "Темносиних Грез" и капсулы нембутала соды.

Моя рука; я держу пригоршню валиума так долго, что моя рука уже окрасилась в голубой цвет от Тиффани. Весь вечер здесь только мы с Брэнди, и солнце спускается ниже, сужая угол лучей, падающих сквозь большие обрамленные медью окна-иллюминаторы.

- Талия у меня, - начинает Брэнди. Рот в стиле "Незабудка" выглядит чуточку слишком синеватым, голубого цвета от Тиффани, я бы сказала. Передозированный нежно-голубой. - Софонда сказала, что мне нужна талия в шестнадцать дюймов, - рассказывает Брэнди. - Я говорю: "Мисс Софонда, у меня широкая кость. Во мне шесть футов росту. Не выйдет у меня ужаться в талии до шестнадцати дюймов".

Сидя на ракушке, слушаю только вполуха.

- А Софонда, - продолжает Брэнди. - Софонда говорит - выйдет, и я должна ей верить. Когда проснусь в палате, у меня будет талия в шестнадцать дюймов.

О том, что я слышала эту историю в дюжине других ванных комнат, речи нет. Еще один пузырек снят с полки, это капсулы "Билакс", - заглядываю в "Настольный медицинский справочник".

Капсулы "Билакс". Кишечное слабительное.

Быть может, стоит уронить несколько штучек в этот неутомимый ротик у моих ног?

Переключимся на то, как Манус смотрел на меня во время съемок этого рекламного марафона. Как мы были красивы. Я с лицом. Он не набит эстрогеновыми добавками.

Я думала, у нас были настоящие любовные отношения, правда думала. Я очень многое вкладывала в любовь, но все это было просто долгая-предолгая сексуальная фигня, которая могла закончиться в любой момент, потому что оно ведь и затевалось для того, чтобы кончить. Манус закрывал глаза, качал головой эдак из стороны в сторону, и сглатывал.

И - да, отвечала я Манусу, я кончила прямо перед тем, как он.

Постельные речи.

Почти всегда говоришь себе, что любишь кого-то, а на самом деле - просто его используешь.

Это любовь только с виду.

Переключимся на Брэнди на полу ванной, которая рассказывает:

- Все они, Софонда, Вивьен и Китти, были в больнице со мной, - ее руки выгибаются с пола, и она гладит ими бока блузки, вверх-вниз. - Все три были одеты в мешковатые зеленые халаты, парики под сеточкой, а к халатам были приколоты брошки "Виндзорской Герцогини", - рассказывает Брэнди. - Они порхали вокруг хирурга с лампой, и Софонда сказала мне считать от сотни в обратном порядке, ну, знаешь: ...99... ...98... ...97...

Глаза в стиле "Темносиние Грезы" закрываются. Брэнди продолжает, втягивая воздух глубокими размеренными вдохами:

- Эти врачи вынули мне оба нижних ребра из грудной клетки, - Ее рука проводит в том месте, где это было, и она продолжает. - Я два месяца не могла сесть на кровати, но талия у меня стала в шестнадцать дюймов. У меня и сейчас талия в шестнадцать дюймов.

Одна из кистей Брэнди распускается цветком и скользит по равнине до того места, где блузка заправлена в пояс юбки.