— Пускай первую!

Это Брагоренко. Краем глаза замечаю, как боец, присев на корточки треплет большого мохнатого пса по голове, затем отдаёт какую-ту команду. Волкодав выскакивает из окопа и устремляется к танку. На его спине болтаются в такт ходящим из стороны в сторону лопаткам две большие сумки защитного цвета. Вот пёс ныряет в воронку, тут же следует огромный прыжок и собака исчезает под днищем танка.

Неимоверной силы взрыв. Из огня и дыма взмывает к небу, нелепо кружась, изуродованная башня с бессильно поникшим хоботом пушки и падает прямо на немца, лежащего на земле.

— УРА!!! — Доносится до нас, перекрывая непрерывную канонаду, крик из окопов наших бойцов…

Успех, кажется, приносит им новые силы. Стрельба стала увереннее. То один, то другой из фашистов дёргается и замирает окончательно, или наоборот, начинает выть и крутиться на месте. Конечно, их воплей я не слышу, но картина знакомая. Остальное дорисовывает моё воображение….

Ещё одна собака подрывает плоский длинноствольный «штурмгешютц» новой модификации, а затем на нас налетают «штуки». Начинается бомбёжка..

Но в этот раз немцам не удаётся уйти безнаказанными — зенитчики в тылу части открывают по ним шквальный огонь и добиваются успеха. На поле боя рушится чёрный разлапистый «Ю-87» с ярко-жёлтыми оконцовками крыльев. Боезапас, сволочь, выгрузить на нас не успела, и через кратчайший миг после удара о землю остатки бомбардировщика разносит в адской вспышке детонации. Мы едва успеваем пригнуться, как на наши головы начинает сыпаться земля и куски всякой дряни…

Глава 30

— Левый первый — пошёл! Левый второй — пошёл! Правый первый… Правый второй — пошёл! Двигатели запущены!

Рёв четвёрки «Райт — Циклонов» по тысяче двести лошадиных сил внушал уважение. Столяров проверил элероны, покачал рулями.

— Всё в норме. Температура — в норме. Давление масла — в норме. К вылету готов.

— Выруливаем.

Он отпустил педаль, и двадцатисемитонная махина мягко тронулась с места по рулёжной дорожке, освещённой прожекторами. Не верилось, что он сидит за штурвалом такой громадины. Внезапно впереди кто-то замахал фонариком, требуя остановиться. Столяров рефлекторно нажал на тормоза. Слегка качнувшись, «Б-17» замер. Кто-то из экипажа открыл нижний люк, поскольку рёв в кабине резко усилился. Затем щёлкнуло переговорное устройство:

— Командир, нас просят обождать пять минут. Сейчас «двадцать пятый» взлетит, а потом мы.

— Хорошо. Володя, подожди.

Столяров сбавил обороты. Стало немного тише, в это время впереди засветились огни, затем по полосе начал набирать разгон американский бомбардировщик. Оба мотора сверкали прозрачными в лучах прожекторов дисками вращающихся пропеллеров, за ним угадывалась полоса выхлопных газов. Вот он подпрыгнул, и стал набирать высоту, медленно пошли в гондолы шасси.

— Странная штука жизнь. На фронте я с ними насмерть дрался, а тут, чуть ли не коллеги…

Он вспомнил, как лазил вместе с пилотами люфтваффе по стоянке, разыскивая «свежие» аккумуляторы, как они помогали друг другу… Толчок заставил вернуться в реальность.

— Поехали. Нам сигналят.

И точно — впереди на башне горело два зелёных огня, разрешающие взлёт. Набрав полную грудь воздуха Владимир решительно толкнул вперёд сдвоенные рукоятки секторов управления газом, одновременно отпуская педаль тормоза. Тронулись! Лениво бомбардировщик описал круг по земле, разворачиваясь в конце взлётной полосы.