— Я проснулась, почувствовала запах газа и увидела, что окна закрыты, хотя я оставила их открытыми. Выйти я не могла, так как дверь заперли снаружи. Но я подняла окно и закричала. По ночам в этой части города тихо и пусто, поэтому полисмен услышал и выпустил меня. Это все.

Девушка в ярко-желтом джемпере и коричневой юбке говорила так спокойно, словно это произошло не с ней, а с кем-то еще. Но она то и дело нервно откидывала со лба каштановые волосы, откашливалась и потирала ладони.

— Говорят, в «Исиде» водятся привидения, — продолжала Мэдж. — Меня спрашивают, как я могу жить в таком месте. Но до прошлой ночи я не возражала. Я практически выросла там. Это как старый чердак с сундуками и другим хламом, который очаровывал вас в детстве. Но теперь… Если бы не полисмен, не знаю, что бы я делала. Он сказал, что должен уходить, но я заставила его остаться. Я угощала его пивом и показывала ему карточные фокусы, пока не рассвело.

— Почему же вы сразу не позвонили мне?

— Я боялась, что вам это не понравится. Вы могли сказать, что я опять веду себя неестественно.

Кери хотелось упасть на колени и попросить прощения или вернуть ей пистолет. Но вместо этого он обнял ее за плечи.

Девушка отвернулась:

— Кери, мне страшно.

— Но зачем кому-то могло понадобиться…

— Я же говорила: не знаю.

Ему пришла в голову еще одна неприятная мысль.

— А не было никаких фокусов с клейкой бумагой?

— Нет. Это была откровенная попытка убийства.

— Вы не видели или не слышали ничего подозрительного, прежде чем легли спать?

— Нет. Все было как обычно.

— Вы заперли дверь вашей спальни?

— Нет. Я никогда этого не делаю.

Кери задумался.

— Первый вопрос состоит в том, как убийца проник в театр, не говоря уже о вашей квартире.

— Существует минимум пять входов в «Исиду», — беспомощно отозвалась Мэдж, — и в двух из них засовы толком не действуют уже несколько лет. Слишком дорого держать постоянного ночного сторожа в неработающем театре.

— И каким образом этот тип выследил вас, когда не прошло и шести часов после гибели первой жертвы? Вы встречали кого-то из этих людей до того, как мы пришли сюда вчера?

— Никогда.

Кери потер подбородок.

— В конце концов, — заметил он, — театр — не совсем обычное место жительства. Любой, кто искал бы ваше имя в телефонном справочнике, предположил бы, что это номер театрального офиса. А этот человек не только знал, что вы там живете, но и местоположение вашей спальни. У кого могли быть такие сведения?

— У любого, кто читает «Пикчер пост», — ответила Мэдж.

Кери уставился на нее.

— Реклама, — объяснила Мэдж. — Газета посвятила мне целый разворот. Первая женщина-фокусник! Там сообщалось о моем адресе, моих привычках и даже планировке моей квартиры. Вы должны это знать. Ведь вы говорили, что видели мои фотографии, и что я в жизни оказалась не такой уродиной, как вы ожидали.

Кери убрал руку с плеча девушки и стал ходить по холлу, размахивая кулаком в воздухе. Было бессмысленным снова и снова спрашивать: «Почему?» Факт оставался фактом. Присутствие убийцы ощущалось почти физически, хотя они понятия не имели, кем он может оказаться.

— Я опасаюсь того, — внезапно заговорила Мэдж, — что он может сделать еще одну попытку.

— Ясно одно — вам нельзя оставаться в «Исиде».

— Почему? Если мистера Бентона убили дома, в собственном кабинете, где я могу чувствовать себя в безопасности?

— Но это место — настоящая смертельная ловушка! Оно изолировано, в нем сотня мест, где можно спрятаться… — Кери остановился.