Итак, последние факты 17–19 «льют воду на мельницу» взрыва космического корабля с антивеществом в качестве «топлива» для его фотонного двигателя.

Весь февраль 1963 года, буквально за несколько дней до отбытия на оперативную работу в Японию, я с большой охотой трудился над моей «энциклопедией-библией», тщательно обрабатывая все четыре гипотезы, изложенные в полюбившейся мне книге Казанцева. И чтобы придать, как мне представляется, более стройную картину по каждой из гипотез, прибег к ссылкам в виде «фактов», выстроенных в логический ряд. И вопрос ставился категорический: ДА или НЕТ?

Таково было положение с исследованиями «проблемы Тунгусского Феномена» к началу 1963 года — очередной юбилейной дате появления «События» на Земле.

Сторонникам гипотезы взрыва инопланетного космического корабля очень бы хотелось, чтобы так оно и было. Им верится, что если бы взрыв не произошел, то контакт Земной Цивилизации с Инопланетной состоялся бы. И кто знает, возможно, история Человечества пошла бы по иному пути!

ЧЕРЕЗ 70 ЛЕТ ПОСЛЕ ТУНГУССКОГО СОБЫТИЯ

Вот уже более 70 лет остается неясным, откуда он прилетел и из него состоял. Поистине небесный «камень» стал для науки камнем преткновения.

Институт разведки — Гжель (Лето 1978 года)

Осень 1977 года привнесла в мою тревожную жизнь разведчика некоторое успокоение.

К этому времени уже двадцать пять лет носила меня судьба по своей стране и чужим государствам. В Европе побывал в Англии, Бельгии, Западной Германии, Швейцарии, а за океаном — в Канаде и США. На Востоке была Япония, а к югу — Ирак, Румыния, Югославия. В одни страны визит бывал коротким, на пару недель, чаще — на месяц, иногда на полгода и дважды до четырех лет. И все это — по делам разведки.

Теперь я начал службу в нашем уникальном учебном заведении по подготовке кадров разведки, причем на основной кафедре. Наша альма-матер — Краснознаменный институт разведки — выросла из разведшколы, в которой я постигал премудрости профессии в конце пятидесятых годов.

Теперь я — наставник группы в два десятка человек, большинство из которых уже потрудилось на поприще госбезопасности не один год. Им — под тридцать, мне — сорок три. Новому назначению я рад и проникся к своим подопечным душой и сердцем.

В моей семье — дед, тетка, двоюродная сестра, моя мама — плеяда преподавателей еще с конца девятнадцатого века. И хотя в средней школе высокой настойчивости я не проявлял, труд учителя весьма уважал. И по сей день помню свою первую учительницу, трех литераторш и десяток учителей на школьном пути в городке нефтяников на Крайнем Севере, в короткий срок учебы в Крыму у деда в Феодосии и в конце школьного пути в Подмосковье.

О чем я по-хорошему сожалел, придя в Институт, так это по острым ощущениям «ближнего боя» в делах разведки. Собственно, ранний отход от активной оперативной работы был связан с завершением многолетнего противостояния западным спецслужбам в условиях, когда, как писалось в одном из документов, «инициатива и личное мужество» играли не последнюю роль.

Бывая за рубежом, «о теме» — Тунгусской катастрофе — думать, конечно, приходилось мало, но я все же это увлечение не забывал. Кое-что собрал по НЯП — Необъяснимым Явлениям Природы, а вот по «ТК» — фактически ничего не удалось найти. Видимо, там, «за бугром», это давнее «Событие» не столь интересовало по сравнению с НЛО, коллекцию о которых я серьезно пополнил.