Еще один удар.

— Вы пытаетесь переключить мое внимание.

— Я пытаюсь разобраться в том, что происходит, — резко сказал он. — Она завидует?

— Из-за Грега?

— Из-за Грега, вашей работе, драгоценностям, чему угодно.

— Может быть, — с некоторым колебанием сказала Линн. — Но я сомневаюсь в этом.

— Не вижу причин, почему бы ей этого не делать.

— К чему вы клоните?

Он пожал плечами:

— Это письмо написала Кара?

— Нет.

— Она лгала, когда говорила, что не передавала ему ваше письмо? Чтобы представить вас в дурном свете? Или она сказала правду, но, может быть, с радостью ухватилась за мысль, что второе письмо вы написали сами?

Линн исступленно качала головой.

— Она может немного завидовать, но Кара никогда бы — она не способна на это.

Майк тихо сказал:

— Очень плохо, что у нее нет такой же уверенности в вас.

Подавив в себе боль, Линн сказала как можно спокойнее:

— Есть.

Он не ответил, продлив тем самым молчание, от которого Линн хотелось повеситься.

Линн сказала:

— Иногда, в моменты кризиса, Кара теряет эту уверенность. Она ужасно расстраивается и переживает из-за этого. Такое случалось и раньше.

— Хотите десерт? — спросила Нэнси Джин. — У меня есть сладкий пирог, пудинг по-индейски, ананасовый пирог с сыром и шоколадный рулет.

Неожиданно ей захотелось шоколада, и она заказала рулет.

— Пудинг по-индейски, — сказал Майк.

— Сверху положить мороженое?

— Да. Две ложки.

Нэнси Джин ушла. Майк сказал:

— Пожалеете.

Бар начал пустеть. Линн посмотрела на свои часы: почти восемь. Ее машина осталась в гараже Третьего канала. Она представила, как поедет одна домой, будет входить в дом одна и задрожала.

— Шоколадный рулет, — сказала Нэнси Джин, обслуживая их. — Пудинг по-индейски.

Линн попробовала свой десерт. Майк был прав: сухая коричневая губка с начинкой из крема для бритья. Она отложила вилку.

Он отодвинул ее тарелку в сторону и поставил перед ней другую, на которой лежала половина его пудинга и сверху ложка уже начинавшего таять мороженого.

— О, — сказала она. — Благодарю.

— Пожалуйста. В следующий раз будете слушаться.

На следующий день до обеда Линн так и не смогла поговорить с Карой. Она редко оказывалась рядом после утреннего шоу, а когда появлялась, выглядела очень занятой и расстроенной.

Позвонила Бернадин.

— Я действительно не могу сейчас разговаривать, — сказала Линн.

— У тебя ужасный голос. Что-нибудь случилось?

— Это… сложно объяснить. — Линн вдруг поняла, что изо всех сил сжимает телефонную трубку, и расслабила пальцы.

— Я не задержу тебя. Я сейчас в клубе «Брум», я только хотела узнать, собираешься ли ты начать заниматься вместе со мной. Кара, похоже, не очень этого желает.

— Ты разговаривала с ней? Сегодня?

— Минуту назад. Она категорически отказалась. О, не вешай трубку. Хорошо. Линн? Элизабет просила передать тебе, что эти упражнения прекрасно помогают снять стресс.

— Я думаю, что нам следует туда пойти. Вместе, — сказала Линн, стараясь не замечать выражение упрямства на лице Кары. — Нам нужно поговорить, а я не вижу никакой возможности сделать это здесь. Если ты не захочешь, мы можем не делать никаких упражнений.