Как мне потом рассказали, бой длился не больше семи минут, лично меня вырубили примерно на третьей. Пришла в себя я уже в лазарете, где матерящейся через слово лекарь пытался разжать мне челюсти, которые буквально застыли на запястье моего противника. Ошарашенные глаза парня мне запомнились надолго…

    Бой мы конечно не выиграли, но уложили в лазарет лучших выпускников того года. А это немало. После этого остальные старшекурсники махали на нас рукой, терпя все выходки (к слову, мы и несильно наглели).

    Больше всего после этого случая метались учителя, досталось обеим командам. Однажды я услышала, как директор жаловался на этот случай одному из практикующих магов: «Знакомо»,– кивнул тот ему,– «Такие с поля боя не побегут их будут выносить… причем по кускам». Директор в ответ лишь тяжело вздохнул, но стой поры за нами велось пристальное наблюдение, правда, и это не всегда помогало. Я могу поклясться, все наставники дружно молились всем известным богам, чтобы мы поскорее закончили Академию. Значит, несмотря на все наши выходки, они были уверенны, что все-таки из нас выйдет толк. Это обнадеживало.

    На пятом этаже, где находилась кафедра ментальной магии, меня ждал неприятный сюрприз. Я уже почти коснулась двери кабинета магистра Лаурентия, когда услышала знакомый насмешливый голос:

    – Так-так, какая встреча! Принцесса снизошла до бедных смертных. Я весь в восторгах.

    Я медленно выдохнула и, напомнив себе, что нервы надо тратить только на достойных, повернулась к очередному собеседнику:

    – Даже не знаю, как тебя поприветствовать, Гил. Здоровья уж точно тебе желать не хочется.

    – Ну в хамстве ты всегда была сильна.

    – Не только в хамстве, а еще и в мордобое. Как нос?.. Как ребра?.. А пах?.. По-моему голос у тебя стал выше…

    – Стерва! Фу, как не культурно, но правдиво.

    Гилберт Джонатан Верри, герцог Рочестер, пять лет официально считался моим… женихом.

    Помолвку провели моя бабушка (никогда ей этого не прощу) и король Миритана Леонтий V. Естественно, ни невесту, ни жениха о согласии не спрашивали. Но если Гилберт воспринял это как само собой разумеющее (две могущественные семьи объединяются, все закономерно), то я устроила настоящую истерику с метанием громов и молний (в прямом смысле). Но на сей раз, бабуля была непреклонной.

    Все разрешилось два года спустя (за это время я в глаза не видела своего нареченного), когда Гилберт приехал в Академию как студент по обмену из миританского Института Магических Искусств.

    Красавцу-блондину удалось убедить меня, что помолвка не так уж страшна, если тебе в мужья прочат обаятельного мага, с которым можно и побеседовать обо всем, и на приеме у тети-королевы показаться, и перед друзьями не стыдно и от магии его в дрожь не бросает. Очень удобный жених.

    Скорее всего, он думал также и про меня, потому как растрачивал все свое очарование. Его усилия не пропали даром. Я буквально порхала по Академии. Меня не волновало ни подтрунивание друзей, ни скабрезные шуточки сокурсников. Была ли это первая любовь? Наверно, я бы не стала называть то чувство, таким громким словом как «любовь». Однако влюбленность определенно была. Мне было девятнадцать, и Гилберт оказался единственным из мужчин, который сумел подобрать правильные слова и совместить их с верными поступками. А возможно…

    Кир сделал предположение, что мне «нужен сильный мужчина. Такой, что не вздрагивал бы от боевых заклинаний, был защищен от моих ментальных атак и хорошо развит физически. Я могла быть только с тем мужчиной, перед которым была безоружна… Чистота отношений.