Олег, в свою очередь, наблюдал за людьми. Большая часть публики была ему незнакома. Узнавал он лишь некоторых — тех, кто успел побывать у него в кабинете, пока он с Сункаром утрясал и утверждал многострадальный трехлетний план. Впрочем, было еще несколько человек европейского вида, причем похожих друг на друга. Лица их, округлые, большеротые, вызывали смутные ощущения мимолётного знакомства. Но где их мог видеть, Олег так и не вспомнил.

Наконец, слуга брямкнул в гонг, возвещая начало мероприятия. Гвардейцы закрыли двери. Олег подтянул к себе поближе парочку светляков из тех, что плавали над головами, освещая немаленькое пространство. Правителя должны хорошо видеть, и еще лучше запоминать. Пришлось побороть желание подняться: невместно хану стоять. А тронную речь можно и сидя произнести.

— Я приветствую собравшихся здесь, — начал Олег, усилив голос магией. — Я хочу, чтобы правление моё было долгим и счастливым для страны, во главе которой я так внезапно для всех оказался. При этом главным благом для государства я почитаю мирное созидание и выгодную торговлю. К этому, главным образом, и будут направлены мои усилия. Армия же, по моему мнению, требуется именно для того, чтобы никто не смел мешать торговле и строительству.

Люди в зале притихли, броуновское движение прекратилось Не все, но большая часть людей внимательно слушали, о чем говорит Песцов. А он продолжал, кратко пытаясь изложить основное:

— Работы впереди много, хватит каждому. Для тех, кто захочет принять посильное участие в преображении степи, всегда найдется дело. И знайте: я не потерплю воровства и мздоимства. С такими людьми расправа будет быстрой и жесткой. Если у вас возникнут конструктивные идеи, предложения, вас как минимум выслушают. И если ваши предложения окажутся дельными, предложат заняться их воплощением. Но не стоит недооценивать меня. Молодость — не синоним глупости. Тот, кто попытается меня обмануть, пожалеет об этом, как минимум, трижды.

Олег ненадолго замолчал, оглядывая зал. Примечал, кто слушает, кто перешептывается с соседом, кто вообще игнорирует его слова. Разумеется, будет запись, которую он просмотрит и сделает оргвыводы. Разумеется, Хоттабыч тоже смотрит, слушает и запоминает. А память хранителя практически абсолютна.

К долгим речам у Олега еще с прошлой жизни было стойкое отвращение. А потому, немного пообещав и немного погрозив, он решил, что пора закругляться.

— Я не стану отнимать ваше время, заставляя выслушивать трескучие напыщенные фразы. Дела важнее слов. Так что вы можете приблизиться и сделать то, ради чего пришли сюда.

Песцов замолчал, а толпа зашевелилась, выстраиваясь в некое подобие очереди. Первыми стояли самые знатные, потом — самые богатые, и уже в самом конце — иностранцы.

Подходили к трону кто по одному, кто группами родичей, называли род, имя главы делегации, складывали на расстеленный рядом с троном ковер свой подарок и с поклоном отходили в сторону. Дарили кто что: одни — деньги, золотые монеты в тяжелых маленьких сундучках, другие — драгоценности старой работы, с явными признаками магии. Иные — молоденьких девушек, почти девочек, едва достигших четырнадцати лет. Кто-то, видимо, из богатых, пригнал чудного жеребца элитных кровей. Другой, из бедных, приволок отару овец. Во дворец, конечно, скотину не пустили, но специальный писец скрупулезно отметил дар в своём списке.

Четверо гордых, но, судя по состоянию халатов, почти нищих сыновей степи сумели удивить. Когда пришел их черед, открылись двери зала, и два гвардейце ввели грязного и сильно избитого человека европейского вида в рваном десантном комбинезоне.

— О великий хан! — изрек старший из дарителей. — Видят предки, что нет для воина дара лучше, нежели его враг. Мы поймали его на окраине твоих земель, и решили принести тебе в подарок его жизнь.

— Кто ты? Назови свое имя! — потребовал Олег по-английски.