— Мамочка, я…

— Нет-нет, все выходят, и быстро!

В ее голосе прозвучало что-то новое и твердое.

Джули проводила девочек, но не в магазин, а к другой машине, тоже взятой напрокат, и заставила их сесть на корточки между сиденьями.

— Мамочка, я…

— Делай, как я говорю, малыш. Ну же!

Она обернулась к микроавтобусу. Боб, сидя за рулем, туго затягивал ремень безопасности.

Они встретились взглядами, но Джули передала ему не слова любви, а приказ офицера сержанту. «На этот раз возьми его!»

Внезапно микроавтобус свернул вправо, как раз в тот момент, когда брат Ричард застрял в неожиданной толчее машин. Проклятье! Они уходят! Ричард ощутил прилив ярости. Ему было подвластно многое, но только не плотность дорожного движения. Однако так же быстро дорога стала свободной, и Ричард рванул вперед, повернул направо и увидел, что микроавтобус всего-навсего завернул к продуктовому магазину, наверное за кока-колой, и уже выезжает со стоянки, возвращаясь на дорогу. Ричард свернул к обочине, постоял, пропуская микроавтобус вперед, и снова влился в поток машин, продолжая ленивое преследование.

Ричард держался далеко позади, иногда даже позволяя себе потерять зрительный контакт. Но он нагнал микроавтобус, когда тот поднимался по наклонному съезду, выезжая на 1-81 в сторону севера. И снова Ричард без спешки отпустил его вперед, сам поднялся на магистраль и влился в транспортный поток. Красный микроавтобус катил впереди, на удалении где-то полумили, даже не подозревая о присутствии преследователя. Ричард прибавил газ, «чарджер» зарычал, дрожа от радости в предвкушении возможности показать все свои четыреста двадцать пять мускулистых «лошадок», и брат Ричард ощутил высокооктановое ускорение, вжавшее его в спинку сиденья.

Одна за другой проносились мили. Микроавтобус неизменно ехал в крайнем правом ряду, держа спокойные пятьдесят пять миль в час, Ричард следовал за ним на удалении мили, заставляя себя сдерживать свой мощный пожиратель бензина на такой же скорости. Он то и дело терял цель из виду на подъемах и поворотах, но она никуда не девалась, оставаясь впереди, заметная, узнаваемая. Мимо мелькали съезды, и вот наконец, спустя почти целый час, показался съезд на шоссе номер 66, с рекламным указателем, обещающим рай для покупателей, которому поверило большинство машин, направлявшихся на север.

«А мы здесь, — сказал себе Ричард. — Мы там, где и должны быть. Мы — Грешники».

Жертва была полностью в его власти. Дорога оставалась свободной, ни одного «косолапого»[45] на протяжении уже нескольких миль, редкие трейлеры и внедорожники ползли по правому ряду, время от времени по левому, скоростному ряду агрессивно проносился какой-нибудь любитель быстрой езды, но это происходило совсем нечасто.

Ричард включил музыку, бесконечную петлю старого спиричуэла, наполненного ощущением Армагеддона, конца всему, образом Грешника во всей его славе, столкнувшегося с неминуемой судьбой, той самой, которую этот Грешник собирался сейчас отвратить, уничтожив единственного свидетеля своих деяний и своего лица.

Ричард нажал на педаль. Машина рывком устремилась вперед. Дорога чистая, только красный микроавтобус, ползущий по безликому ландшафту северного Теннесси с его безымянными фермами и приземистыми холмами. Мощный «чарджер» запел, пожирая расстояние, оживая в руках Ричарда, как это происходило со всеми машинами. Он быстро сократил расстояние; обреченная семья даже не догадывалась, что по ее следу шел Грешник.

Все произойдет так, как и в предыдущих случаях: приближение в мертвой зоне, идеальный угол, идеальный удар в левое заднее колесо, сладостный глухой звук удара металла о металл на большой скорости, возможно, выражение ужаса, мелькнувшее на лице обреченного водителя, оглянувшегося назад перед тем, как, совершенно предсказуемо, он выкрутит руль в обратную сторону, чувствуя, как теряет контроль над машиной, и видя стремительное приближение обочины, не понимая, что это как раз и будет означать верную смерть.