Губы мальчика обиженно задрожали.

– Джон – Туэдлдам. Джон, а не Сара.

– Это нечестно! – завопила Сара.

– Тогда предлагаю вот что, – Гэвин старался говорить серьезно, – первый час ты будешь Туэдлдамом, следующий час – Джон. Устраивает?

Сара на минуту задумалась, а затем согласно кивнула, а это означало, что и Джон такое решение одобрит.

– Джейн? – позвал Гэвин.

Нянька вышла вперед с виноватым лицом:

– Простите, сэр, что дети потревожили вас и миледи, но стоило мне повернуться спиной, как мисс Сара побежала вниз за матерью.

– Все в порядке. Я знаю, какая она хитрая бестия.

– Интересно только, в кого она такая? – пробормотала себе под нос Кристабель.

– Осторожнее, жена, – сдвинул брови Гэвин, – а то назначу тебя Туэдли.

– Мама не может быть Туэдли, – высокомерно заявила Сара. – Она просто мама.

Кристабель устало закатила глаза, а Берн рассмеялся.

– Джейн, – объявил он, – с этого момента возлагаю на вас полномочия по назначению Туэдли и Туэдлдама. Если Сара или Джон будут плохо себя вести, пока мы обедаем с гостями, можете обоих назначить Туэдли, пока они не исправятся.

– Хорошо, сэр, – охотно согласилась Джейн.

Гэвин попытался придать лицу строгое выражение, но у него это плохо получилось.

– Если я услышу от няни хоть одну жалобу, обещаю рассказать обо всем бабушке Берн и дедушке Лайону. Им будет очень неприятно услышать, как плохо ведут себя их внуки. – Он повернулся к жене и предложил ей руку: – Пойдем, дорогая?

Когда они вышли из комнаты, Кристабель негромко сказала:

– Можно подумать, ты их очень напугал тем, что расскажешь бабушке и дедушке. Да они балуют детей еще больше, чем ты.

– Каждый ребенок заслуживает, чтобы его баловали, – улыбнулся в ответ Берн.

– Да, наверное, ты прав, – тоже улыбнулась Кристабель.

– Но хотел бы я знать, почему они считают, что Туэдли «плохой», а Туэдлдам «хороший»? Ведь в этом детском стишке они абсолютно одинаковые.

Кристабель усмехнулась:

– Но они же дети, Гэвин. Логика здесь совершенно ни при чем. Сара решила, что «Туэдлдам» звучит как барабанная дробь и напоминает о сражениях, о которых рассказывает дедушка. А «Туэдли» – это будто птичка чирикает, а вообще «глупо».

– А если Сара так сказала, то у Джона уже не остается никаких сомнений.

– Думаю, все изменится, как только он немного подрастет и начнет бороться за свои права.

– Не сомневаюсь, – засмеялся Берн.

Они уже спустились по одной лестнице и направлялись к другой, ведущей в гостиную, как вдруг Гэвин увлек Кристабель в нишу и крепко поцеловал.

– За что это? – удивилась она.

– За то, что вышла за меня замуж. И родила мне двух чудесных детей. – Гэвин положил руки Кристабель на талию. – И за то, что когда то поверила в меня.

Кристабель поцеловала мужа сначала мягко, но постепенно ее поцелуй становился все более пылким и страстным.

– Нам ведь не надо спешить, – прошептал Гэвин, касаясь губами ее уха. – Пусть гости подождут еще немного.

– Даже не уговаривай. – Кристабель поспешно отпрянула от мужа и, взяв его за руку, повела к лестнице. – Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы заставили твоих братьев ждать? Они потом дразнили нас весь вечер: «Так, выходит, вы с Кристабель заблудились, пока спускались вниз? Наверное, нужно начертить для вас план дома. Гостиная – это та комната, в которой нет кровати».

Гэвин рассмеялся над тем, как похоже Кристабель передразнивала Айверсли.