|
Но зачем тогда он с ним связался? Зачем потащил с собой в бега? Раньше, когда Паршин еще не знал о том, что «с воли» Завьялову помогает Тарас Харченко, он думал, что Ледоруб взял с собой Молодого на случай, если придется долго прятаться в непроходимых мордовских лесах. Взял в качестве «обеда», как ни противно об этом говорить. Такое случалось не раз, правда, не в Мордовии, а в таежных лесах, но почему бы не перенять опыт? Теперь же версия с «обедом» отпадала. Раз у Завьялова есть подельник на воле, значит, у него есть и страховка, и брать в бега второго заключенного, тем более малоприятного для тебя лично, затея очень глупая. И все же бежали они вместе. Почему?
Паршин пожалел о том, что не успел изучить личное дело Вдовина. Теперь ему явно не хватало сведений о молодом парне, загремевшем в колонию после первого в жизни суда. Анализируя разговор с Колодниковым, Паршин вспомнил, как отреагировал охранник на характеристику, которую Колодников дал Молодому. Он с ним не согласился, и если бы Паршину хватило времени, рассказал бы, почему считает Вдовина темной лошадкой. Тогда портрет Молодого стал бы более ясным и, возможно, это помогло бы понять, почему Завьялов и Вдовин бежали вместе. «Нет смысла торчать здесь, когда до Сосновки двадцать минут езды, – решил капитан. – Надо ехать туда и еще раз поговорить с Колодниковым, а заодно и с охранником. К тому же начальник колонии Веденеев не успел рассказать мне историю, которая произошла с Завьяловым в начале отсидки. Тогда нам помешал приход охранника, теперь же есть возможность восполнить пробелы. И кто знает, к чему это приведет…» Он огляделся по сторонам и решительным шагом направился к милицейскому «Москвичу», водитель которого лениво жевал бутерброд, опершись о капот автомобиля. – Слушай, друг, подбрось до сельсовета. Свою машину я там оставил, теперь жалею. Водитель с тоской посмотрел на бутерброд. Пахучие кругляшки «краковской» колбасы отсвечивали жирком, маня отдать предпочтение вкусному перекусу. Но долг преобладал над желудком. – Не проблема, товарищ капитан. Прыгайте в машину, мне и самому не помешает размяться, а то от этой толкотни мушки перед глазами, – ответил водитель и, не сдержавшись, быстро засунул в рот остатки бутерброда. Паршин сглотнул слюну. Сколько он не ел? Часов шестнадцать? После того как старлей Валеев накормил его в кабинете, в желудок следователя попал только стакан холодного чая. «А как было бы приятно пожевать такой вот незатейливый бутерброд», – подумал Паршин. Перед мысленным взором тут же возникла картина: продовольственный магазин, отдел колбас, где в специальных холодильниках-витринах под стеклом плотными рядами лежит колбаса всех мастей. Вареная с жирком «Отдельная» по два двадцать за кило, обезжиренная «Докторская» всего на десять копеек дороже, солидная «Любительская», тоже с жирком, но уже по два девяносто, «Русская» с мелким жиром, за которую просили два рубля семьдесят копеек, «Одесская», «Молочная», «Русская»… Да что там! Сейчас Паршин готов бы съесть хоть кусок «Собачьей радости» по шестьдесят пять копеек за кило, так называли ливерную колбасу в натуральной оболочке. Конечно, в Ковылкино в магазине только и можно было купить «Ливерную», да и то не слишком свежую. – Товарищ капитан, так мы едем или как? – Голос водителя прервал мечты Паршина. – Да-да, едем, – поспешно ответил следователь. Он занял пассажирское сиденье справа от водителя, тот завел двигатель, и машина плавно покатила по дороге к сельсовету. В этот момент с противоположной стороны дороги показался старший лейтенант Валеев. Увидев, что Паршин уезжает, он замахал руками: – Стой! Стой! Но Паршин его не услышал. |
