Через месяц Гюнтер Валле сообщил Петре, что она принята. Встреча с двумя террористами произошла во Франкфурте-на-Майне, возле Центрального вокзала. Все вместе пошли в «опорный пункт» — меблированную мансарду. Здесь Дитер Рольник, возглавивший после ареста старших товарищей «Исламское сопротивление», собрал группу.

— Двое из них и вытащили Дитера Рольника из тюрьмы, — закончила Петра свой рассказ. — А всю подготовительную работу сделала я. Но напрасно не послушалась совета немедленно исчезнуть.

— А куда же ты могла деться? — заплетающимся языком спросила Кристи.

Петра ухмыльнулась, но ничего не сказала.

Уже было поздно, и девушки стали ложиться спать. Утомленная дорогой, вином и рассказами, Кристи буквально провалилась в сон. Он казался чудесным.

Она видела себя в постели с мужчиной. Лица незнакомца ей разглядеть не удавалось, а вот тело было необыкновенно красивое и мускулистое. Совершенно голый, он ласкал Кристи. В ее жизни это происходило впервые.

При этом мягким голосом неизвестный шептал: «Тихо, деточка, тихо. Тебе будет хорошо, очень хорошо. Ты не пожалеешь. Я обещаю».

Руки мужчины нежно гладили ее ноги. Затем принялись за грудь, и Кристи только жалела, что ее девичья грудь такая маленькая. Каждое его прикосновение заставляло трепетать. В темноте она не видела ничего, ощущая лишь влажное прикосновение языка. Кристи почувствовала доселе неведомое ей блаженство. Она начала постанывать и проснулась.

На ней не было никакой одежды, и в постели она действительно лежала не одна. Только… Кристи оцепенела от неожиданности.

Она увидела голову с короткой стрижкой. И вовсе не очаровательного незнакомца. Это была Петра Вагнер, совершенно голая и пьяная. Она посмотрела на Кристи и заплетающимся языком пробормотала:

— Я хочу тебя. У тебя такое тело, такая кожа…

Услышав ее голос, Кристи окончательно пришла в себя. Взвизгнула и вскочила с кровати. Подхватила со спинки стула свои вещи и побежала к двери. Щелкнула выключателем — загорелся свет, заставив ее сощуриться.

— Куда ты? — всполошилась Петра, которая чуть не свалилась с кровати.

— Не подходи ко мне! — завопила Кристи.

Она пыталась одеться, но руки у нее дрожали. Кристи никак не могла надеть блузку и застегнуть юбку.

Голая Петра выползла в коридор. Она прислонилась к косяку и захныкала:

— Не обижайся на меня, Кристи. Я напилась и ничего не соображала. Мне почудилось, что… Понимаешь, у меня же никого не было целый год.

Кристи лихорадочно одевалась. Ее трясло от негодования.

Петра вдруг без слов опустилась на колени. Она заплакала. Этого Кристи не ожидала.

Она без сил присела на деревянный стул возле двери. Некоторое время обе молчали, стараясь не смотреть друг на друга. Петра по-прежнему стояла на коленях. Кристи, прижав к груди пиджак, пыталась привести в порядок свои мысли. Петра — лесбиянка?

— Прости меня, — монотонно повторяла Петра, — прости, если можешь. Если бы ты знала, что мне пришлось пережить.

Она заплакала.

— Ладно, — устало сказала Кристи. — Забудем, и давай спать. Только по-настоящему.

Петра с трудом поднялась, колени у нее стали ярко красные. Она кивнула и пошла к своей постели.

Засыпая, Кристи стыдливо подумала о том, что, пока она не проснулась, ей было очень хорошо. Как жаль, что она до сих пор девственница и не испытала все это с настоящим мужчиной.

Утром у Петры началась настоящая паранойя. По дороге домой, прямо в машине она стала строчить письма соратникам. При этом постоянно оглядывалась. В какой-то момент ей показалось, что за ними следят. Кристи не успела ахнуть, как Петра щелкнула зажигалкой, подожгла свои письма и бросила горящие бумаги прямо на пол машины.