И следующий генерал, выслушав новую версию ее истории, ударяется в слезы и дает ей денег – довольно большую сумму. В дороге с Анхелем она вновь обсуждает странную природу языка. Она всего лишь поменяла несколько событий местами и изменила тон, сама история осталось той же самой. Но раньше она не трогала людей, а теперь даже старые генералы не могут сдержать слез.

В следующем городе наши герои встречают торговца книгами, и Леонор обнаруживает, что ее история – та самая, которую она рассказывала людям, теперь живет своей жизнью, в виде книги. Один из генералов – тот самый, что посмеялся над ней и выгнал, – записал все, что она рассказала, и опубликовал под своим именем, и теперь «Жизнь Мигеля, однорукого пленника» Алонсо Фернандеса продается во всех книжных лавках и имеет успех.

Леонор покупает книгу и обнаруживает, что генерал переврал все – поверх правды и вымысла он налепил столько лжи, что трагическая судьба ее сына теперь похожа скорее на рыцарский роман, в котором главный герой – благородный солдат – поднимает бунт в алжирском гетто и в конце вешает своих пленителей на фонарях. Тем временем его мать, мошенница и проститутка Леонор, ездит по генералам, торгует телом и жалостливыми историями, зарабатывая на страданиях сына.

На дворе XVI век, никто и слыхом не слыхивал об авторских правах, поэтому Леонор не может ни подать в суд, ни пожаловаться. Обсудив ситуацию с Анхелем, который тоже в ярости, ведь в книге Алонсо Фернандеса он выведен дурачком и скотоложцем, она принимает вызов и отправляется в поместье генерала, чтобы призвать его к ответу. Генералу не нравится, что его называют лжецом. Он приказывает арестовать Леонор и Анхеля – их обвиняют в мошенничестве и бросают в темницу. И именно там Леонор де Сервантес пишет свою собственную версию истории – ту самую, которую мы сейчас читаем, – в ней будут упомянуты и бесчестный Алонсо Фернандес, и его ужасная, лживая, ложная «Жизнь Мигеля».

VI. Ходжа никогда не пристрелят

Вопрос только: как бы я закончил такой роман? И возможно ли завершить его на высокой ноте?

Я долго искал подходящую концовку и наконец набрался смелости проконсультироваться с одним известным сервантистом – для удобства назовем его Кин Чарльзбот. Через знакомых я добыл его контакт и вкратце расписал ему свою идею. Чарльзбот похвалил меня за интерес к теме – снисходительным тоном, каким взрослые обычно хвалят рисунки своих бесталанных детей, – назвал «тем еще выдумщиком» и указал на несколько просчетов. К тому моменту я уже охладел к своей идее и думал над другим романом – о группе сектантов, которые штурмуют морг, чтобы выкрасть из него тело своего гуру. Я поблагодарил Чарльзбота и ненадолго забыл о нем, а потом получил еще одно письмо: оказывается, моя идея его заинтересовала – проблема была в том, что, по его словам, «она никуда не годится по ряду причин», и дальше в длинном письме он очень педантично эти причины перечислил. Причин было восемнадцать. В течение месяца я раз в три дня находил в почте письмо от знаменитого сервантиста, который сообщал мне, что вновь придумал, как «улучшить» мою идею, и фактически переписывал мой воображаемый роман заново – добавлял туда персонажей и иногда менял им пол. Например, он посоветовал мне сделать главным героем отца Сервантеса, а не мать – так, по его мнению, «параллель между поколениями будет весьма очевидна (sic), плюс тема отцов и детей».