– Дайте руку.

Вместо этого она обняла его за шею и крепко к нему прижалась. Бог весть, сколько минут просидели они на раскладном кресле из пенопласта… затем Вайолет тихо шепнула ему на ухо:

– Мы с тобой – против всех остальных, Сэм.

– И пусть они поберегутся: им придется несладко.

– Да, пусть они поберегутся, и они и эти бабы по имени Джейн.

– Вайолет, клянусь, ни к одной из них я не относился серьезно. Если бы ты их видела…

– Я видела их.

– Видела? Где? Каким образом?

– Я тебе как‑нибудь расскажу.

– Но…

– Ну перестань!

После длительной паузы он сказал:

– Если мы не врежем замок в дверь спальни, может случиться неприятность.

– К черту замок! – сказала Вайолет.

– ВНИМАНИЕ, ЛУИ ЖУРДЕН! – раздался резкий оглушительный голос.

Сэм и Вайолет вскочили с кресла. В окно ворвался ослепительный сине‑белый свет. Слышался ропот толпы, уже готовой приступить к суду Линча, гремела галопирующим крещендо увертюра к «Вильгельму Теллю», раздавались звуки, напоминающие о кентуккийском дерби, локомотивах 4‑6‑4, о таранах и о внезапных налетах индейцев племени саскачеван.

– ВНИМАНИЕ, ЛУИ ЖУРДЕН! – вновь раздался резкий оглушительный голос.

Они подбежали к окну и осторожно выглянули. Дом был окружен слепящими прожекторами. В толпе смутно можно было различить повстанцев Жакерии с гильотиной, теле– и кинокамеры, большой симфонический оркестр, целую роту звукооператоров в наушниках, режиссера со шпорами и мегафоном, инспектора Робинсона с микрофоном, а вокруг на парусиновых шезлонгах сидело с полтора десятка загримированных мужчин и женщин.

– ВНИМАНИЕ, ЛУИ ЖУРДЕН. С ВАМИ ГОВОРИТ ИНСПЕКТОР РОБИНСОН. ВЫ ОКРУЖЕНЫ, МЫ… ЧТО? АХ, ВРЕМЯ ДЛЯ КОММЕРЧЕСКОЙ РЕКЛАМЫ? ХОРОШО, ВАЛЯЙТЕ.

Бауэр свирепо посмотрел на Вайолет.

– Значит, ты обманула меня?

– Нет, Сэм, клянусь.

– Тогда как здесь очутились все эти люди?

– Не знаю.

– Это ты их привела.

– Нет, нет, Сэм, нет! Я… может быть, я оказалась не такой умелой, как предполагала. Может быть, пока я гналась за тобой, они следили за мной. Но, клянусь тебе, я их не видела.

– Врешь.

– Нет, Сэм.

Она заплакала.

– Ты меня продала.

– ВНИМАНИЕ, ЛУИ ЖУРДЕН, ВНИМАНИЕ, ЛУИ ЖУРДЕН. НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИТЕ ОДРИ ХЭПБЕРН.

– Кого? – ошеломленно спросил Бауэр.

– Эт‑то ме‑еня, – всхлипнула Вайолет. – Я взяла себе другое имя, так же как ты. Одри Хэпберн и Вайолет Дуган одно и то же лицо. Они думают, что ты меня удерживаешь как заложницу, но я тебя не выдавала, С‑Сэм. Я не шпионка.

– Ты говоришь мне правду?

– Чистую правду.

– ВНИМАНИЕ, ЛУИ ЖУРДЕН. НАМ ОТЛИЧНО ИЗВЕСТНО, ЧТО ТЫ ИСКУСНИК КИД. ВЫХОДИ, ПОДНЯВ РУКИ ВВЕРХ. ОСВОБОДИ ОДРИ ХЭПБЕРН И ВЫХОДИ И3 ДОМА, ПОДНЯВ РУКИ ВВЕРХ.

Бауэр распахнул окно.

– Войди и арестуй меня, дурила! – гаркнул он.

– ПОГОДИ, ПОКА МЫ НЕ ПОДКЛЮЧИМСЯ К СЕТИ, УМНИК.

Десять секунд, в течение которых производилось подключение, прошли в полном молчании. Затем прогремели выстрелы. Удлиненные грибовидные дымки вспыхнули там, куда ударили пули. Вайолет взвизгнула. Бауэр захлопнул окно.

– Эффективность всех боеприпасов у них снижена до самой крайней степени, – заметил он. – Боятся повредить мои сокровища. Может, мы еще и выкарабкаемся отсюда, Вайолет.

– Нет, не надо.