|
Очень жаль, - он смущенно повертел в пальцах карандаш. - Но мы обязательно найдем какое-нибудь место у нас. В конторе, например. Или, может, на обслуживании самолетов. - Голос его пресекся, и он молча уставился на карандаш, сжав его в своей большой руке. - Спасибо, Фредди, но я уйду. Это я уже твердо решил, так как не хотел быть хромой птицей на летном поле и тоскливо глядеть, как мои товарищи взмывают в воздух. И не хотел, чтобы на меня глядели с жалостью, которую я видел сейчас на честном лице Фредди Каннингема и увижу на лицах других товарищей. - Все же. Дуг, подумай, - предложил Каннингем. - Н-нет, я уже решил. - Что же думаешь делать? - Прежде всего уехать из города. - Куда? - Куда-нибудь. - А затем? - Попытаюсь присмотреться, чем мне еще заняться в жизни. Произнося "в жизни", я дважды заикнулся. Каннингем кивнул, избегая встречаться со мной взглядом и по-прежнему уставясь на карандаш в руке. - Как у тебя с монетой? - На первое время хватит. - Так помни, если что не так, тебе есть куда прийти. - Буду помнить. А сейчас мне пора, - сказал я, взглянув на часы. - У меня свидание. - Ишь ты! - со смехом воскликнул Каннингем, встал и крепко пожал мне руку. Больше я ни с кем не простился. Поставив свою машину на стоянке, я вышел и стал ждать. Из большого кирпичного здания с развевающимся флагом на фронтоне и латинской надписью по, фасаду доносился нестройный приглушенный шум, такой знакомый и живо напоминавший о собственных школьных годах. Пэт, наверно, сейчас на уроке. Рассказывает о Гражданской войне Севера и Юга Америки или о престолонаследии английских королей. Она весьма серьезно относится к преподаванию истории. "Это наиболее релевантный предмет", - однажды сказала она мне, употребив модное в те дни среди педагогов слово, которым они обозначали уместность. "Все, что происходит сегодня, - пояснила она, - это следствие того, что происходило в прошлом". Вспомнив эти ее слова, я криво усмехнулся. Итак, значит, тем, что я родился заикой и вырос, чтобы стать забракованным летчиком, я был обязан Миду, разгромившему при Геттисберге генерала Ли, либо же Кромвелю, который обезглавил короля Карла I? Пожалуй, Пэт позабавится, когда мы обсудим это на досуге. В школе прозвенел звонок. Сдержанный академический гул превратился в счастливый рев по случаю долгожданной свободы, и несколько мгновений спустя нестройная орда учеников в ярких цветастых парках и шерстяных шапочках высыпала из всех дверей. Как обычно, Пэт вышла одной из последних. Она была чрезвычайно добросовестной учительницей, и обыкновенно двое или трое учеников окружали ее у стола после урока, задавая вопросы, на которые она обстоятельно и терпеливо отвечала. Когда я наконец увидел ее, лужайка перед школой уже опустела, сотни детей исчезли, словно растаяли в лучах всегда бледного зимнего солнца в близком моему сердцу штате Вермонт. |
