|
– Жестоким? Ты в самом деле думаешь так? Не согласен. По моему, я просто вижу вещи в их истинном свете. О да, должен признать, что хотел лишить тебя девственности. Такая закоренелая старая дева… именно сопротивление и разжигало меня, Юджиния, хотя, по чести говоря, я предпочел бы женщину, которая умела бы подарить мне наслаждение и знала, чего ждать от меня, в свою очередь. Но это не играло роли, ведь под мужской одеждой таилась страсть, которая только и ждала освобождения. Спящая красавица в мужском костюме. И я хотел пробудить эту страсть, Джинни. Какое возбуждающее зелье – входить в тебя, чувствовать, как ты выгибаешься, слышать стоны и крики, ощущать, как твои пальцы впиваются в мое плечо. Я становился всемогущим. Ты очень чувственная женщина, Джинни, и это, возможно, стало главной причиной моей женитьбы на тебе. – Но тебе, кажется, нравилось брать меня. – Да. Загадка, не правда ли? Но это правда. Я ошибался, сомневаясь в твоей готовности отдаваться мне в любое время дня и ночи, а ведь именно поэтому женился на тебе… и еще из за того, что Холли, кажется, ты нравишься. – Но ты спал со многими женщинами и не женился ни на ком. Почему же я? – Потому что ты была такой чертовски жалкой. Джинни отпрянула, словно он ударил ее по лицу. – Ну а теперь, дорогая жена, немедленно переоденься и выбрось эту идиотскую одежду. Я не желаю сидеть за одним столом с подобным созданием. – Нет. Никогда. И не позволю приказывать мне, Алек. Ты мой муж, а не тюремщик. – Я для тебе все, Джинни. Именно я буду выбирать то, что считаю для тебя лучшим и нужным. А тебе остается лишь повиноваться. Джинни из последних сил старалась сохранить спокойствие. – Я тебя не понимаю. Сегодня и все эти дни я сидела в той комнате, пытаясь отыскать хоть какие то нити, ведущие к разгадке убийства твоего управляющего. Какая разница, что я надела? Кому это интересно? Почему ты ведешь себя так ужасно? – Я не просил тебя становиться сыщиком. Не женское дело так рисковать. Ты могла упасть или пораниться, и… Этого Джинни не вынесла. – Прекрати! Просто не верю, что ты способен говорить подобные вещи, Алек! Я твоя жена и хочу помочь нам обоим, поскольку Каррик Грейндж стал и моим домом. Убийство так же касается меня, как и тебя. Алек широкими шагами направился к ней. Джинни отказывалась отступить, хотя видела, что выражение лица мужа остается абсолютно непроницаемым. Сжав огромными руками ее плечи, Алек спокойно объявил: – Выслушайте, леди Шерард! Вы моя жена и носите моего ребенка. Я хочу, чтобы с вами ничего не случилось. Мой долг – заботиться о вашей безопасности. Неужели не понимаете такой простой вещи? Он слегка тряхнул ее. – Ты глуп, – бросила она, не повышая голоса. – Проклятый глупец! Отпусти меня! – Ты снимешь этот маскарадный костюм? Джинни взглянула в прекрасное замкнутое лицо: – Иди к дьяволу! Алек неожиданно отпустил ее и толкнул на диван, а сам устремился к двери и повернул ручку замка. – Сейчас! – велел он. Джинни, с трудом поднявшись, бросилась за диван. Это крохотное расстояние дало ей мужество выстоять и подогрело ярость. – Попробуй дотронуться до меня, Алек, и я сделаю так, что ты об этом пожалеешь! – Вероятно, – ответил он скучающе. – Но это не имеет значения. Пора уже тебе понять, что ты женщина и, следовательно, вполовину не сильна так, как я. – Но поверь, обладаю вдвое большей решимостью. Берегись, Алек, я на все готова. Прекрати нести вздор и открой дверь. |
