Изменить размер шрифта - +
На все.
Алек, почему то чувствуя себя виноватым, нетерпеливо глянул на булочку, положил ее обратно на поднос и, поднявшись, начал раздраженно

мерить комнату шагами.
– Ни за что, – объявил он, поворачиваясь на каблуках и оказываясь лицом к лицу с хозяином. – Я уже сказал, что не имею ни малейшего

желания жениться еще раз. Я не домосед и не сентиментальный дурак, не выношу домашнего очага, уютного камина и…
Алек внезапно оборвал напыщенную речь, представив улыбающееся личико Холли, когда он сегодня утром целовал ее на прощание. Как

переворачивалось его сердце при виде малышки, даже когда та уставала, жаловалась и капризничала, ныла и надоедала! Она была частью

его и Несты, необыкновенное создание, и за это он любил Холли еще больше. Она – это дом и очаг, и… Алек был бы не прочь иметь дюжину

таких Холли, принадлежащих только ему.
– Черт возьми, – пробормотал он и, подойдя к эркеру, засмотрелся на фруктовый сад, хотя листья на яблонях и грушах давно облетели.
– Вечером в пятницу в Эсембли рум  будет бал. Это большое здание из красного кирпича на углу Фейетт и Холидей стрит. Я уговорил

Джинни поехать, и буду сам ее сопровождать.
– Но она не может быть на балу в таком виде!
– Нет, конечно, нет, она сказала, что побывала у модистки, одной из лучших в Балтиморе. На ней будет приличествующий случаю наряд, я

это гарантирую. Приглашаю и вас. В конце концов, вы должны встретиться со столпами здешнего общества, а это как раз подходящий

случай. Может, вы сумеете увидеть Джинни в новом свете, как говорится, а она – вас. Что скажете?
Алек был вынужден согласиться, однако молча проклинал всех и вся на обратном пути в «Фаунтин инн».

Вечер пятницы выдался пронзительно холодным, зловещие дождевые облака бугрились на небе, неестественное спокойствие в воздухе

предвещало нашествие буйных порывов ветра и, возможно, урагана. Пакстоны в закрытом экипаже ехали в Эсембли рум. Джинни не показала

отцу новое платье, произведение мисс Мэри Эберкромби. Она сама была не совсем уверена в том, нравится ли оно ей, но мисс Мэри

заверила девушку, что это последняя мода, что ею все будут восхищаться, более того, завидовать, потому что она, мисс Мэри, придумала,

скроила и сшила этот наряд для его счастливой обладательницы.
Значит, так тому и быть, думала Джинни, нервно подтягивая наверх слишком низкий вырез синего атласного платья. Ей самой не очень

нравился цвет, и, когда девушка смотрелась в зеркало, лицо казалось желтоватого, нездорового оттенка, хотя мисс Мэри постаралась

убедить Джинни, что та выглядит настоящим ангелом. А все эти рюши и оборки и белые бархатные банты в несколько рядов заставили Джинни

брезгливо поморщиться, хотя мисс Мэри снова пустила в ход все свое красноречие, объявив ее простые платья настоящим дурным тоном.
– Это последняя мода, последняя мода, – снова и снова повторяла она себе.
Кроме того, мисс Мэри успела закончить только этот наряд, так что выбора все равно не было.
Поверх платья она накинула старый черный бархатный плащ, местами вытертый до блеска, но было темно, и все равно никто ничего не

заметит.
Джинни много лет не была в Эсембли рум, не отвечая ни на одно приглашение, так что в конце концов о ней попросту забыли. Сегодняшний

бал оказался единственной возможностью расправить крылья и с достоинством появиться в светском обществе Балтимора. Пусть все

бизнесмены увидят, что она вполне компетентна, а не какая нибудь глупая девчонка, и может управлять верфью!
При этой мысли Джинни распрямила плечи, всей душой желая, чтобы вырез был хоть немного поменьше – груди едва не вываливались наружу,

и от этого она чувствовала себя крайне неловко.
Быстрый переход