|
Мозес! Принесите портвейн для джентльменов. Джинни, отведи Холли в гостиную и расскажи интересную историю о том, как ты впервые попробовала конопатить корабль. Джеймс откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Как приятно добиваться своего, в этом нет ни малейшего сомнения! Джинни выглядит так, словно проглотила лимон, но она переживет это! Интересно, она в самом деле растянула ногу? Алек наблюдал, как Джинни берет за руку Холли, и снова ощутил это неуловимое чувство, необходимость и потребность, которую отказывался признать. Ему снова нужно навестить дом мадам Лорейн. Нет, нет, он чувствует лишь похоть, ничего больше. Нужно бы просто помнить об этом, но руки задрожали, а по жилам пробежала теплая волна при одной лишь мысли о… Как ее тело сжималось вокруг его пальца, когда он проник вглубь… Алек с трудом сглотнул. Полчаса спустя он снова стоял перед дверью гостиной. Пора отвезти Холли в гостиницу, пока она не уснула тут же, прямо на ковре. Мозес помогал Джеймсу подняться наверх, предоставив Алека самому себе. Он уже потянулся к ручке двери, как услышал голос Джинни: – Поедем с тобой ловить пескарей, но только в апреле, тогда у них ход. Пескарь? Да это рыба из семейства карпов, длиной около пяти дюймов, спинка переливчато синяя, а брюшко серебристое. Спустимся по Потепско ривер до Реле. Это в нескольких милях к югу от Балтимора. Что? О да, мы их чистим, обваливаем в кукурузной муке и жарим в растопленном жире. Ужасно вкусно, вот увидишь. Просто слюнки текут, стоит только представить себе. – Пескарь? – переспросил Алек, входя в гостиную. – Верно, папа. Джинни возьмет меня. А папу? Папе можно поехать? – Обязательно, – пообещал Алек, – если только мне не придется чистить эти штуки с непроизносимым названием. – Папа любит рыбалку, но считает, что чистить рыбу – отвратительное занятие. Алек ухмыльнулся. Да, в присутствии его дочери о секретах и тайнах можно забыть. – Ты собираешься перечислить Джинни все мои недостатки? – Нет, папа, обещаю, ни за что! Ой, пианино! Холли бросилась в угол, чтобы получше рассмотреть инструмент. – Ты играешь, Холли? – спросила Джинни. Холли с сожалением покачала головой и очень нерешительно и осторожно дотронулась до клавиши. – Оно сделано в Нью Йорке, мастером по имени Джон Гейб. Мой папа подарил его мне на прошлый день рождения. – На борту корабля нет места для пианино, – вмешался Алек, сам удивляясь, почему должен объяснять что то мисс Юджинии Пакетов, балтиморской старой деве, редкостной ведьме и мегере и необыкновенно страстной женщине, которая, если верить снам, должна стать матерью его ребенка. Алек потряс головой. Нет, он положительно теряет разум, и чем дальше, тем больше. – Да, там очень тесно, и, кроме того, во время шторма его начнет бросать по каюте, – согласилась Джинни. – Я немного играю и буду очень рада научить Холли. – Крайне великодушно с вашей стороны, Джинни. Вы очень расстроитесь, если Холли и я временно станем вашими гостями? – Не забудьте неоценимую миссис Суиндел. – Отвечайте, Джинни. Глядя в ослепительно красивое лицо, Джинни искренне призналась: – Мне это совсем не нравится. Я хотела бы, чтобы вы поскорее стали папиным партнером и уехали. Было бы очень неплохо, если вы купите «Пегас». Она снова умудрилась разозлить его! – Я не собираюсь уезжать, пока вы не побываете у меня в постели, – холодно процедил он. – Я уже была в вашей постели. Холли, благослови Господь ее душу, внимательно изучала клавиатуру. |
