...В самый разгар битвы под Курском Одинцов, тогда еще старший лейтенант, командир эскадрильи, заметил, что один из лучших его командиров звеньев, гроза фашистских летчиков, вдруг стал нервничать в бою, нарушать строй, стрелял мимо, когда цель была перед самым носом. [196] Как-то после одного из боевых вылетов Одинцов вызвал летчика на откровенность и с трудом поверил услышанному:    тот почувствовал

неуверенность в себе. Вот тогда-то Михаил Петрович и задумался о человеческой психике. Он понял: нервная система командира звена истощилась, ему нужен отдых. И, несмотря на самый разгар боев, когда каждый человек был на счету, Одинцов освободил его от боевых заданий на три дня. А потом командир звена снова сражался в небе, стал Героем Советского Союза, служит и поныне на ответственной должности.

Да, психологическое состояние человека — тонкое и сложное дело, которое надо изучать да изучать.

Когда Одинцов поднял этот вопрос на Военном совете, нашлись у него сторонники и противники. Но как бы там ни было, а психологической подготовкой с тех пор стали заниматься и командиры, и методические советы, и партийные организации. Больше читается лекций, шире пропагандируются подвиги и мужество летчиков, содержательнее стали встречи с героями и ветеранами. Бывая в частях, Одинцов особенно интересовался, как и что делается в этом направлении. К сожалению, не все относились еще к психологической подготовке с должной серьезностью. Не понял Одинцова и стоявший теперь рядом комдив, посчитавший нововведение командующего данью моде.

— А я психологией в небе занимаюсь, — шутливо-иронически отвечал он. — Там лучше всего характер проявляется.

Казалось бы, верно: где, как не в полете, закаляется воля, выковывается характер. Но комдив упускал из виду такие факторы, как физическое состояние летчика, его моральный настрой. Будь пилот богатырем, асом, но если он расслабится или захандрит, мало чего будет стоить в бою. В этом Одинцов убеждался не раз в огне боев.

После битвы под Курском лучшим летчикам-истребителям из соседней части вручали правительственные награды. На торжества был приглашен и Михаил Петрович. Поздравив товарищей, он собрался уходить. Его не пускали: подумаешь, не доспишь час, другой. Но Одинцов настоял на своем.

А рано утром две группы — штурмовики и [197] истребители — вылетели на боевое задание. Первую вел Одинцов, а прикрывали его вчерашние именинники. При подходе к цели Одинцов заметил выше себя «мессершмитта» и предупредил об этом истребителей. Однако не развеявшееся еще со вчерашнего вечера благодушное настроение, притупленная

спиртным реакция не позволили им своевременно среагировать на сигнал. Фашист атаковал и с одного захода подбил два наших истребителя.

В бою часто, очень часто приходится решать прежде всего психологические задачи. В одном из налетов на вражеский аэродром не успели штурмовики отбомбиться и отойти от цели, как на них навалились «фокке-вульфы». Нашим истребителям удалось сковать фашистов. А с другого аэродрома поднималась еще группа «мессершмиттов», грозя зайти в хвост по существу безоружным «илам» — снаряды все уже были израсходованы.

Решение к Одинцову приходит мгновенно — отвлечь этих истребителей на себя. Он разворачивается и устремляется наперерез фашистским самолетам.

Замысел удался: рассчитывая на легкую добычу, вражеские летчики кинулись за самолетом-одиночкой. Одинцов бросал машину из одной фигуры в другую, делал возможные и невозможные в обычных условиях эволюции, не давая поймать себя в прицел. И вышел из боя победителем. Помогли физическая сила, мастерство, мгновенная реакция и конечно же общий настрой — не поддаться врагу.

А ныне техника еще сложнее, тактика разнообразнее, перегрузки многократнее.