|
Она сидела у камина, глядя на огонь, и красные, оранжевые, желтые языки пламени отражались на ее лице, рассыпаясь яркими блестками. Карелла замялся на пороге, вглядываясь в темно-карие блестящие глаза, устремленные сейчас на огонь, в безупречной формы скулы. Как всегда, сердце у него подпрыгнуло. Он стоял, безмолвно наблюдая за женой, и испытывал точно те же чувства, что и при первой встрече. Так будет всегда. За это он мог поручиться. Карелла жил в мире, который не всегда мог понять, но существовала одна несомненная вещь: его любовь к Тедди. Он двинулся к ней. Она почувствовала его приближение, повернулась, и в мгновение ока выражение ее переменилось – задумчивость уступила место откровенной радости. Лицо ее ничего не скрывало, оно выражало то, что не мог выразить язык. Тедди поднялась с низкого стула и обняла мужа. Он крепко прижал ее к себе, провел рукой по волосам, мягко поцеловал в губы.
Ее пальцы затрепетали – это были вопросы, и он отвечал на них тоже с помощью рук, она научила его этому языку знаков; иногда, впрочем, он говорил обычным языком, и тогда Тедди внимательно вглядывалась в движение его губ. В гостиную с бокалом виски на подносе вошла Фанни, но ее появление не оборвало оживленной беседы. Он рассказывал ей о второй жертве убийства, и глаза Тедди затуманились, а у него и пальцы, и лицо, и голос – все выражало крайнее возмущение. Он рассказывал ей о Софи Харрис и Чарльзе К. Кларке, чье второе имя все еще оставалось неизвестным, о Мэлони из отделения служебного собаководства, а она спросила, что же будет с собакой, и он ответил: «Не знаю». Они поужинали вдвоем в столовой, где стены были обшиты деревянными панелями, а потом пришли дети пожелать покойной ночи. Эйприл сообщила, что та женщина все-таки выиграла, а Марк заметил, что на этот вопрос смог бы ответить всякий дурак. – Вот я бы не смогла, – неосторожно сказала Эйприл, и все расхохотались. Было почти половина десятого, позади остался тяжелый день, Карелла с Тедди, держась за руки, потягивали кофе. Но дело не отпускало его, снова заявляя о своих правах. Карелла поймал себя на том, что буквально глотает кофе. Он резко встал. Тедди подняла на него удивленные глаза. – Мне надо позвонить этому малому, Простону. Она выжидательно смотрела на него. – А ты иди наверх и ложись. Она по-прежнему ждала. – Я скоро, – он мальчишески подмигнул ей. Она коротко кивнула и притронулась рукой к его лицу. Он поцеловал ей ладонь, тоже кивнул и вышел в гостиную позвонить Престону. – Да? – ответил мужской голос. – Мистер Престон? – Да, слушаю. – Говорит детектив Карелла, я уже звонил вам. – Да, мистер Карелла, слушаю вас. – Мы расследуем убийство Изабел и Джимми Харрисов, и мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. – Вы хотите сказать – сейчас? – Если это удобно. – М-да... ну что ж, пожалуй. – Миссис Харрис, когда я беседовал с ней вчера, сказала, что работает в вашей компании. – Ну да. – В отделе рассылки. – Да. – И давно она поступила к вам на работу, мистер Престон? – Два года назад, может, три. – Что входило в ее обязанности? – Она запечатывала каталоги в конверты. – А кто еще с ней работал в отделе? – Никто. Еще одна девушка печатала этикетки и наклеивала их на конверты. Но она сидит в другом кабинете. – А как ее имя? – Дженни д'Амато. Она у нас еще на телефоне сидит в приемной. – Вы ее адрес знаете? – Боюсь, что с ходу не скажу. |
