Изменить размер шрифта - +
    
      — Узды он не чувствует, — продолжал Калломейцев, — узды:    le frein! Все эти красные  таковы. Говорю  вам: у    меня на них нос  чудный!

Вот разве Ladislas со мной — в    этом отношении — потягаться может. Попадись он мне,    этот учитель, в руки — я бы его подтянул! Я бы его вот 

  как  подтянул! Он  бы  у  меня  запел  другим  голосом;  и    как бы шапку ломать передо мной стал... прелесть!    
      — Дрянь,  хвастунишка! — чуть  было   не  закричал    сверху Нежданов... Но в это мгновение дверь его    комнаты   растворилась — и в  

нее, к  немалому  изумлению    Нежданова,  вошел Маркелов.
      Нежданов приподнялся с своего места ему навстречу, а Маркелов прямо подошел к нему и, без поклона и без улыбки, спросил его: точно ли он

Алексей Дмитриев Нежданов, студент С. Петербургского университета?    
      — Да... точно, — отвечал Нежданов.    
      Маркелов достал  из  бокового  кармана  распечатанное письмо.    
      — В  таком  случае  прочтите  это. От  Василия Николаевича, — прибавил он, значительно понизив голос.    
      Нежданов развернул и прочел письмо. Это было нечто вроде полуофициального циркуляра, в котором податель, Сергей Маркелов, рекомендовался

как один из  „наших“, вполне заслуживавших доверия; далее следовало наставление  о безотлагательной необходимости взаимнодействия, о

распространении известных правил. Циркуляр был между   прочим  адресован  и  Нежданову, тоже  как  верному человеку.    
      Нежданов протянул  руку  Маркелову,  попросил  его сесть и сам опустился на  стул. Маркелов начал  с  того, что, ни  слова  не  говоря,  

закурил  папиросу.  Нежданов последовал его примеру.    
      —  Вы с здешними крестьянами уже успели сблизиться ? — спросил наконец Маркелов.    
      —  Нет, пока еще не успел.    
      —  Да вы давно ли сюда прибыли?    
      —  Скоро две недели будет.    
      —  Занятий много?    
      —  Не слишком.    
      Маркелов угрюмо кашлянул.    
      — Гм! Народ здесь довольно пустой, — продолжал он, — темный народ. Поучать  надо. Бедность  большая, а растолковать  некому, отчего эта

самая бедность происходит.    
      — Бывшие  мужики вашего  зятя, сколько  можно судить,  не бедствуют, — заметил Нежданов.    
      — Зять мой — хитрец; глаза отводить мастер. Крестьяне   здешние — точно, ничего; но  у  него  есть  фабрика.
Быстрый переход