— Сейчас все спортсмены — якобы астматики, — заявила Эшли, делая несколько шагов назад, чтобы не лишиться глаз от руки собственного сына, вооруженной пластмассовым мечом. — И тоже неплохо бегают и скачут. Жрут анаболики. А это ведь безумно вредно, да, Кевин? Скажи Марку, что профессиональный спорт вреден для здоровья, тебе он поверит.

— Ну, еще бы. Конечно, вреден. Перестраивается работа эндокринной системы, нарушается метаболизм… Я уж не говорю, что все анаболики обладают андрогенным действием — их регулярное применение ведет к бесплодию.

— А что такое метаболизм? — поинтересовался Марк.

— Ох, дружок, ну как бы тебе объяснить… Это процесс превращения веществ внутри клеток нашего организма.

— А что такое клетка?

Кевин вздохнул:

— Все это слишком сложно. Давай лучше сражаться. Только не тресни мечом по аквариуму: пучеглазый мистер Макклори этого не переживет. И учти: текст своей роли, я не знаю, так что подсказывай мне слова.

Вечером Эшли еще раз зашла к Марку, чтобы пожелать ему спокойной ночи и поцеловать перед сном. Когда она наклонилась к сыну, он обвил ее шею руками и прошептал:

— Мама, он мне нравится!

— Мне тоже, — негромко ответила Эшли, выключая свет. Марк оказался на удивление терпимым и незлопамятным. Он сразу простил Кевину маленькое предательство на корте: чтобы растопить его обиду, понадобились всего лишь одна схватка на мечах и пара-тройка карточных фокусов. Да чем она лучше? Сейчас Кевин при помощи пары-тройки элементарных приемов точно так же растопит и ее обиды.

Она была права. Уже ночью, прижимаясь к его груди и слушая барабанную дробь непрекращающегося дождя, стучащего по стеклам в рваном джазовом ритме, она пробормотала:

— Ты такой чудесный… Такой потрясающий. Если бы ты не был таким бабником…

Кевин покосился на нее:

— С чего ты взяла? Просто я люблю женщин.

— Это не одно и то же?

— По-моему, нет. Бабнику на женщин плевать — он ими пользуется. А я вас ценю, уважаю. Мне нравится о вас заботиться, делать вам приятное… То есть тебе.

Эшли хмыкнула и отодвинулась. Кевин помолчал.

— Право, оладушек, не такой уж я греховодник. Если говорить честно… По-настоящему я был привязан только к одной — малышке с медными волосами с моего факультета в Бентли. Она потом уехала и очень удачно вышла замуж. Сейчас у них ребенок, дом, садик — все как положено… Но, поверишь ли, когда мы расстались пять лет назад, я даже какое-то время страдал.

— Неделю?

— Немножко больше… Иногда мне кажется, что к своим без малого тридцати восьми годам я потихоньку начал завидовать тем, у кого все так, как положено. Во всяком случае, я уже не бегу сломя голову, как раньше, от тихого уюта.

— А со мной тебе уютно?

— Очень. И это я говорю честно.

«Значит, я утоляю его потребность в тихом уюте. — Эшли вздохнула и позволила руке Кевина бесцеремонно улечься на ее грудь. — А Тереса нужна, для жарких безрассудств? Вначале беготня по корту, красноречивые переглядывания через сетку, затем безумство в постели? Впрочем, с этими тощими дамочками хорошо безумствовать где угодно — в машине, под деревом, в озере… Хоть на крыше. Они для этого и существуют. А я смирная наседка. Действительно, волнующий контраст».

— Я не очень толстая?

— Нет! И ради всего святого, Эшли, не начинай худеть по модным книжкам! Глупости все это, только грудь обвиснет. А она у тебя роскошная.