Кати просияла и умчалась любоваться на себя в зеркало. Через, несколько минут она вернулась уже в совершенно ином расположении духа с телепрограммой в руках.

— О, мама! Классно. Сегодня начинают повторять сериал «Мэддингтон-колледж». Я его обожаю. Там всякие ведьмы, вампиры, черти… Так смешно.

— Бог мой, Кати, что же в этих ужасах, смешного?

— Это совсем не ужасы, а комедия. И очень многое похоже на то, что происходит в нашей школе. Я посмотрю?

— На здоровье, детка, если тебя веселят ведьмы с вампирами. Ты не будешь потом бояться засыпать в темноте?

Скривив рот, Кати окатила Полин молчаливым презрением и отправилась смотреть телевизор. Проходя вскоре мимо ее комнаты, Полин мельком бросила взгляд на экран и в изумлении остановилась.

— Кто это, Кати?

— Вампир Отто. Он у них главный. Мама, не уходи, сейчас будет самая смешная сцена, я ее помню.

Полин присела на край кровати — и досмотрела серию до конца, искренне хохоча вместе с Кати в особо комичные моменты. Когда пошли титры, она подошла поближе к телевизору: напротив резво прокатившегося по экрану имени Отто Полин успела разглядеть фамилию Андерсон.

— Ну, точно, — пробормотала она, — это он, мальчишка с портрета. Наверное, я раньше уже видела отрывки этого сериала… Кати, знаешь, с кем я сейчас сотрудничаю? С папочкой твоего Отто.

Кати взвизгнула от восторга:

— Мама, умоляю, попроси его автограф.

— Чей? Папочкин?

— Отто! Наши девочки умрут от зависти, если я покажу им автограф самого Отто.

— Я не обещаю, но при случае поинтересуюсь, возможно, ли это. Потерпи.

Как, однако, вовремя Кати решила посмотреть телевизор, заметила про себя Полин, — все сложилось так удачно, словно по заказу. Теперь при первом же удобном случае она может направить сугубо официальный разговор по другим рельсам: осыпать Николаса комплиментами в адрес сына, поговорить о детях вообще и потихоньку перейти к приятной беседе в интимных тонах. И это только в качестве первого шага.

Со времени их знакомства прошло уже четыре дня, и Полин, постоянно подвергавшая детальному разбору собственный эмоциональный настрой, была вынуждена признать, что не может отвлечься от мыслей о Николасе, более чем на десять минут. Это немного пугало, но зато и тонизировало, — такого с Полин не происходило лет пять. Да, именно пять лет назад она с первого взгляда влюбилась в очередного заказчика: обворожительного весельчака. Он болтал с ней часами, рассказывал анекдоты, хохотал, но этим и ограничивался, а Полин никак не решалась первой предпринять радикальные шаги.

Накануне их последней встречи Полин пообещала себе сделать все возможное (при необходимости даже объясниться в своих чувствах), но утром того самого дня маленькая Кати тяжело заболела гриппом, встречу пришлось отменить, и больше они не виделись. Один раз, Полин позвонила ему под каким-то идиотским предлогом, но разговор продлился недолго: она с первой минуты отчетливо поняла бесполезность своей затеи. Потом, разумеется, все забылось, и Полин стало казаться, что она уже не способна вновь вспыхнуть. И вот, пожалуйста: короткое деловое общение со сдержанным немолодым человеком, и она опять вся вибрирует, готовая к еще одной попытке.

Ко второй поездке Полин готовилась, как школьница к выпускному балу. Она прекрасно понимала: один, два визита в неделю — не самая оптимальная частота для завладения сердцем Николаса, поэтому каждый раз ей следует производить неизгладимое впечатление. Пусть секретарши в его конторе носят унылые деловые костюмы, она будет одеваться броско и эффектно. Это же касается украшений и макияжа. Если примитивные мужчины находят неизъяснимую прелесть в боевом раскраске лиц и звоне побрякушек (нечто вроде устоявшегося условного рефлекса), то зачем отвергать очевидное? Она просто не откажется от проверенных веками ухищрений.