|
Принюхался, зарычал и, оставив вызывающую памятку о своём посещении, принялся задними лапами с негодованием взрывать землю, отбрасывая её вперемешку с мелкими сучьями к стволу дерева, как вдруг, откуда ни возьмись, подбежал рыжий ирландский терьер и в свою очередь начал обнюхивать сперва дерево, потом бульдога. Бульдог перестал рыть землю и обнюхал терьера. И два пса пошли опасливо кружить друг возле друга, рыча и принюхиваясь. Питер минуту-другую рассеянно, с ленивым любопытством наблюдал эту сценку. В сущности, он почти не замечал собак, мысли его витали далеко. А потом в сознании словно молния сверкнула: да ведь сейчас, пожалуй, начнётся драка! Если они подерутся, мечта сбылась. Он ринется в схватку и растащит псов, он станет героем. Возможно, его даже укусят. Но что за важность. Это будет даже к лучшему. Рана от собачьих зубов принесёт ему тем большую благодарность двух богинь. Он страстно надеялся, что собаки перегрызутся. Ужасно будет, если богини или хозяева рыжего терьера заметят опасность и вмешаются раньше времени. «О Господи, — пылко взмолился Питер, — не дай им сейчас отозвать собак. Пускай собаки подерутся. Ради Христа. Аминь». Питер получил истинно христианское воспитание. Детвора ушла далеко вперёд. Снова стали слышны голоса двух богинь.
— …ужасно нудный, — говорила Воркующая. — Куда ни пойду, вечно он тут же вертится. И такой толстокожий, ничем его не проймёшь. Я ему сказала, что терпеть не могу евреев, что он урод, и глуп, и такой бестактный, надоедливый и нудный. Но с него всё как с гуся вода. — По крайней мере ты могла бы воспользоваться его услугами, — заметила Та, что с хрипотцой. — А я и пользуюсь, — подтвердила Воркующая. — Ну, это уже кое-что. — Кое-что, — согласилась Воркующая. — Но не так-то много. Короткое молчание. «О, Господи, — взмолился Питер, — только бы они не заметили». — Вот если бы, — задумчиво начала Воркующая, — если бы мужчины способны были понять, что… Рычание и свирепый лай прервали её на полуслове. Обе молодые женщины обернулись. — Понго! — тревожно и повелительно крикнули они в один голос. И снова, ещё настойчивей: — Понго! Но крики остались втуне. Понго и рыжий терьер уже яростно сцепились и ни на что не обращали внимания. — Понго! Понго! — Бенни! — столь же тщетно взывали маленькая девочка и её солидная нянюшка, хозяйки рыжего терьера. — Бенни, поди сюда! Вот он, желанный миг, чреватый счастливейшими возможностями. Питер в восторге кинулся на собак. — Пошёл прочь, скотина! — закричал он, пиная рыжего терьера. Ведь терьер был враг, а французский бульдог — их бульдог — друг, и ему на помощь Питер пришёл, как приходили боги с Олимпа на помощь героям «Илиады». — Пошёл прочь! В азарте он даже о заикании забыл. Произнести «п» всегда было для него пыткой, а тут он выкрикнул «Пошёл прочь» без малейшей запинки. Он хватал собак за коротко обрубленные хвосты, за ощетиненные загривки и силился растащить. Опять и опять он пинал рыжего терьера. Но укусил его бульдог. Этот бульдог оказался ещё глупей Аякса [5], он не понял, что божество сражается на его стороне. Но Питер не почувствовал обиды, в пылу воодушевления он почти не почувствовал и боли. На кисти левой руки заалел ряд рваных ранок, потекла кровь. — Ой! — вскрикнула Воркующая, словно ей самой впились в руку собачьи зубы. — Берегитесь! — тревожно умоляла Та, что с хрипотцой. — Берегитесь! Их голоса прибавили Питеру сил. |
