Ты же взрослый человек, сказала она себе. Ты должна понять. Кстати... она вспомнила, как папа сказал недавно между делом что то такое про маму... Да, не исключено. что и у нее кто то есть. Тем более, теперь, когда папа вот так.

 Это нормально. Мы не маленькие дети, у нас своя жизнь...

 Нет, ожесточенно сказала себе Миари. Они не могут так, не имеют права! Они имели бы право, если бы были   каждый сам по себе. А они убили все, что у нас было... вернее, что уж говорить   папа и убил. Он же все это начал. Наш маленький теплый круг, родных людей, любящих друг друга, стеной стоящих друг за друга... родных...

  Шендак!   вслух сказала она. Сердце который год уже разрывалось от боли. И Миари вспомнила Анга.

 "Мам, ты знаешь, наверное, я больше не буду сюда ездить. Нет смысла".

 Анг и правда чем то похож на маму. Наверное, тем. что очень сильный, как все гэйны. И ему постоянно грозит опасность. Миари будет его ждать, всегда. И у них все будет иначе. У них тоже будет теплый светлый круг родных людей   Анг и Миари, и их дети... Но он никогда не распадется, потому что Миари   Миари никогда не предаст. Она будет ждать. Анг будет для нее единственным, что бы ни случилось. И сам он   тоже такой, Миари это знала.

 Она посмотрела в угол, где стоял ее рюкзак. Может, собрать вещи и просто уехать? Ну и плевать. что в церковь не попадешь на Пасху, что праздник... Хотя в церковь можно и сходить одной, где нибудь у вокзала.

 Миари встала. В открытую дверь было видно, как папа сидит у стола, и видно, о чем то говорит с этой Тиги. Такой кругленький, он пополнел за последние годы, родной, уютный... У Миари защемило сердце. Если она сейчас уедет...

 Папу тоже жалко.

 Братья, наверное, останутся. И пойдут с этой Тиги в церковь. Но разговаривать будут все равно только друг с другом. Для них побыть дома   это значит побыть друг с другом. Близнецы   это все таки близнецы...

 Но остаться здесь   это значит, смириться, согласиться с тем, что да, можно и так, подумаешь. И маму можно заменить. И все то, что объединяло их семью   можно забыть, выбросить, наплевать. Может быть, не зря гэйны так берегут свой Огонь   и есть Огонь на самом деле не только у них, а у всех каст. У каждого есть что то святое, чистое, огонек в душе, который нельзя предавать, нельзя гасить, который надо бережно поддерживать и не отрекаться от него даже под самым страшным давлением.

 Миари быстро покидала в рюкзак вещи. Кстати, можно будет переночевать у Лики, тоорсеновской подруги, она и живет возле вокзала, а с утра уже взять билет на Шари Пал.

  Папа,   сказала она звонко, выходя в гостиную,   знаешь, я передумала. Я, пожалуй, поеду. ты не обижайся, хорошо? Но я уже взрослая. У тебя своя жизнь   у меня своя...

  Ми,   растерянно сказал Марк,   но как же... Пасха...

  Ну тебе же не будет одиноко и без меня, правда?

 Она пошла к двери. Обернулась.

  Да, пап... я не успела тебе сказать. Я летом выхожу замуж.

 Установку проводили в лиственной, охваченной золотым огнем осенней роще. Рощу незаметно оцепили, хотя с Тверди опасности не предполагалось   дарайцы могли ударить только из Медианы. Кейта молча наблюдала за тем, как возились у ямы с излучателем гэйн велар, ловко и быстро извлекались из чехлов детали, излучатель обретал форму. Кейта провела рукой по корявому осиновому стволу, взвихрила носком ботинка жухлые листья. На миг показалось, что она снова в Лайсе... Лайс был для нее почти родным, там, в дейтрийской зоне   еще до того, как Дейтрос снова обрел собственную планету   Кейта училась в квенсене, там жил ее отец, там она воевала и тайно, безнадежно любила Эльгеро.