Озеров поднял «окно» до шлюпочной палубы. Здесь в окружении огромных, затянутых брезентом шлюпок можно было высадить целый десант. В свете далекого фонаря виднелись надраенные доски палубы с просмоленно‑черными стыками. Озеров, перешагнув оранжевую ленточку, постучал каблуком по этим доскам.

– Еще один парадокс – арифметический, – обернулся он к Хмелику. – Чему равен человеческий шаг? В данном случае тысяче километров. А может, и двум.

– Давай, давай, – подтолкнул его Хмелик, – пошли, – и прыгнул на палубу.

За ним Озеров. И сразу все, что осталось позади, – Москва, набережная, их восьмиэтажный дом, комната Хмелика – скрылось за сумеречной мглой моря и неба. В пролете палубы гулял соленый морской ветер. Глубоко внизу пенились неразличимые в брызгах вороненые волны.

– Валька, наверно, уже пришла и потрясена: меня нет и записки нет. А как хорошо, Андрей! – проговорил Хмелик, впервые называя Озерова по имени. Глаза его искрились неподдельным восторгом. – Как жаль, что человечество еще не владеет этим открытием!

Они спустились по трапу двумя этажами ниже и вошли в ресторан. Хмелик решительно подошел к уже знакомому столику и, указав Озерову на свободное место, спросил не без лукавинки в голосе:

– Может быть, разрешите присесть?

Блондин в поблескивающем костюме, не узнавая, а может быть, просто не вглядываясь, кивнул.

– Недели не прошло, а он уже не узнает друзей и соратников. Ау, Игорь, ку‑ку!

Игорь положил на стол обкусанный ломтик хлеба и надел очки.

– Севка! – воскликнул он. – Ты или не ты?

– «Кто знает, ты явь или призрак… ты будешь ли, есть ли, была ль?» – продекламировал Хмелик.

Зрачки Игоря за очками разлились до белков.

– Откуда вы? Каким образом? – И вдруг с ноткой испуга: – Что‑нибудь случилось?

– Случилось. – Хмелик положил на стол свою папку. – Пока ты плыл, Лялька целый кусок выдала.

– Какая Лялька? – спросил Озеров.

– Наше кибернетическое сокровище. Не мешай, – отмахнулся Хмелик и продолжал, почти гипнотизируя Игоря. – Еще при тебе Мишка Поливанов над программой работал?

– При мне, – кивнул Игорь. – С грузинского на арабский. Не поет.

– Запела, – сказал Хмелик. – Данелия произвольный текст взял. Из курса статистической физики на грузинском. В основе программы те же образцы перевода. Мы даже букв не знаем, ни грузинских, ни арабских, – он обернулся к Озерову, – а она выдала.

– А верно? – усомнился Игорь. – Вдруг абракадабра?

– Сверяли. Вот погляди, – он подтолкнул папку к Игорю, – тут все данные.

Игорь медленно перелистал подшитые записи, потом начал читать. О чем‑то спросил Хмелика, тот ответил. Еще вопрос и ответ, но для Озерова с таким же успехом разговор мог продолжаться и по‑грузински и по‑арабски.

– …точнейшая обработка буквенной информации.

– …дискретная экстраполяция отображения.

– …а правила эквивалентных преобразований?

– …а язык для сокращенных записей алгоритмов?

– А закусить здесь можно? – не выдержал Озеров: с подноса проходившего мимо официанта пахло чем‑то невыносимо вкусным.

– Идея! – хохотнул, отвлекаясь от разговора, Хмелик и остановил официанта: – Сообразите нам что‑нибудь из ужина.