Нас не просто гоняли по всему курсу, здесь еще не было ничего по-настоящему ужасного… Ну, по крайней мере, для меня, но тот же Джей забуксовал на первом же вопросе и получил без долгих разговоров свое неудовлетворительно. А потом еще парочку. Не знаю уж, куда профессор Ласлоу собиралась ставить все это «великолепие».

Но то Джей, который учится кое-как и то перед экзаменами. Однако были в нашей группе ребята, не забывавшие открывать учебники, пусть и без особенного энтузиазма. Поймать их на незнании материала было куда посложней, однако Эльза Ласлоу смогла устроить ад на земле всем. И даже мне, хотя я самоуверенно полагала, что вызубрила вообще все.

Не все, как оказалось.

Из аудитории мы буквально выползли, а проводила нас профессор Ласлоу угрозами недопуска к экзаменам. К государственным экзаменам. Выпускной курс, два шага до диплома, мало кому из преподавателей приходило в голову тиранить студентов в такое время. Если уж дотянули до последнего года обучения, значит, худо-бедно, но высокого звания мага достойны. Однако Эльза Ласлоу явно посчитала нужным проявить оригинальность. Судя по всему, она не шутила насчет недопуска к экзаменам, эта женщина вообще не имела обыкновения шутить. По любому поводу. И это знали абсолютно все, поэтому однокурснику смотрели на меня с такой лютой ненавистью, что становилось не по себе.

Вряд ли всезнающая молва удержала в своей странной памяти то, что Эльза Ласлоу говорила вчера мне о своем сыне, студенчество не то время, когда всерьез интересуют чужие семейные скандалы, но вот про декана… про него-то никто не забыл. Так что можно не сомневаться, скоро заговорят, будто из-за моих шашней весь курс ходит под угрозой потери диплома. Никому и в голову не придет истинная причина ненависти ко мне профессора Ласлоу, а даже если бы однокурсники узнали, что все неприятности из-за попыток помочь Уилли, вряд ли бы относиться ко мне начали с большей симпатией.

Кому какое дело до чужих бед, если над головой нависли собственные?

Заговорил со мной только один Джей Прескотт, которого не оставило его неизменное дружелюбие. Остальные только злобно сверкали глазами в мою сторону.

— Ну, вот отмучились, — выдохнул с облегчением президент Зета Каппа Пси и приобнял меня за плечи. — Старая карга изрядно разошлась. Но ничего, мы, студенты, народ крепкий и не такое выдержим.

Вот только как выдержать, если профессор Ласлоу не поставит свою подпись на нескольких бумажках… Конечно, придется идти жаловаться декану на такой произвол, причем именно мне.

В обед в университетской столовой я чуть не почувствовала себя прокаженной. Однокурсники старательно и демонстративно обходили меня по дуге, едва не сплевывая через плечо. Вслед за ними начали коситься с подозрением и другие. Общественность демонстративно выражала мне свое неодобрение всеми доступными цивилизованными способами, но не приходилось сомневаться, что довольно скоро могут последовать и способы нецивилизованные. Люди с удовольствием делают друг другу мелкие гадости, а множество мелких гадостей легко отправит даже самую счастливую жизнь.

Я села за пустой стол у окна, ожидая, что как и обычно ко мне подсядет кто-то из ребят с моего факультета, с которыми я приятельствовала. Ну не могут же они, в самом деле, поддаться общим настроениям. Но нет, видимо, сегодня мне предстояло вкусить горькую чашу до конца — меня игнорировали и те, на кого я рассчитывала.

Наверное, любая ссора, пусть даже с рукоприкладством, не так ужасна, как тот вакуум, который окружает тебя постепенно и становится все гуще от каждого равнодушного или же, напротив, злорадного взгляда. И молчания.

Никогда еще не случалось так, чтобы меня настолько демонстративно не замечали. Я была из Тета Пи Омега, меня попросту не могли не замечать!

Однако все когда-то происходит впервые… Но как же отвратительно я себя почувствовала, оказавшись в зоне отчуждения.