|
Закончив фразу, парень закашлялся, видимо, дым сигареты был не простым, а может, ему внове было курить. Когда кашель стих, он рассмеялся и, зачем-то, плотоядно облизнулся. Второй затянулся, выдохнул дым и глупо улыбнулся, но промолчал. Девушка, сейчас убежит, они пугливые, эти белые дамочки. Да и день на улице, конечно, его друг просто шутит. Никто из них не тронет эту тонкую и худую как щепка девушку.
Вот если бы была ночь, совсем другое дело, ночью тут полиции нету, зато товарищи рыскают повсюду и если что, даже постоят на углу, что б никто не мешал им насладиться очередной белой дурочкой, возомнивший, что она может, как и прежде, ходить ночью по этому району. Теперь эта часть города, принадлежит им. Теперь, белым тут нет места… — Я хочу есть. — Сказала девушка и остановилась прямо перед ними. Оба парня удивлённо моргнули, смотрят на неё. Не высокая, худая, платье грязное, волосы всклокочены — нищенка что ли? Вроде не видели тут никогда нищих, ну, попадались, изредка — им самим нет, просто рассказывали знакомые, что, мол, видели, бывают тут нищие. Но что б такая молодая и симпатичная, да нищенка? Как-то это странно было. Да и её тон… — Малик, сука хочет есть. — Сказал его друг и расстегнул ремень на джинсах. — Сейчас я её покормлю, а ты на шухере постой. Ну, иди сюда снежинка, щас ты узнаешь, что такое настоящий мужчина! Девушка улыбнулась. Шагнула к ним ещё раз, оказавшись в паре сантиметров. Она стоит, почти касаясь своим телом одного из них, Малик чуть наклонился, прищурился — что-то не так с ней, но что? Понять никак не получается и… Девушка схватила парня за плечи, с силой потянула вниз, и как только парень наклонился до уровня её головы, она оскалила острые клыки и вонзила их в шею. Парень истошно заверещал, попытался её оттолкнуть, но бесполезно, Малик стоял с открытым ртом. Перед глазами дымится косяк, его друг стоит практически раком, в его шею впилась эта мелкая пигалица, её злобные глаза смотрят прямо на него и слышны быстрые, шумные глотки, словно она кровь пьёт, парень свалился наземь. Девушка смотрит теперь на него и по её подбородку течёт кровь. Она улыбается ему, демонстрируя окровавленные клыки. — Я всё ещё голодна. — Почти с нежностью говорит она. — Ааааа!!! — Визжит Малик, но убежать не может — ноги отнялись. Она прыгнула на него и, сжав ногами бока, руками ухватилась за плечи, а её зубы впились в шею, под самым ухом… Кальяри присела на одно из тел и с улыбкой прикрыла глаза — они были вкусные. Она и не подозревала, что сарацины могут быть вкуснее белых людей, но как ни крути — факт. Впрочем, может это последствия пребывания в Аду. Сарацины еретики, презренные слуги Зла, возможно, поэтому они стали вкуснее — ведь теперь её направляет сам Господь. Она его карающая длань… Мысль была приятной, но и страшной — если так оно и есть, хорошо. Но если нет? Тогда её мысль, исключительна по своему грехопадению. У Господа полно ангелов, что б быть его Дланью, а она всего лишь человек, изуродованный демонами Ада. Не будет ли рассержен Господь, от таких её мыслей, не разозлится ли он и не покарает ли её за её гордыню? Она перестала улыбаться, вздохнула грустно — уже много времени прошло, но она всё ещё не узнала, почему спасена, почему получила второй шанс. Почему проклятье демонов не снято, тут она не сомневалась — она должна быть крепкой и сильной, что бы справиться с уготованной миссией. Люди ведь слабы. Вот эти двое — такие сильные, такие огромные, мышц больше, чем весит она вся. А она справилась с ними, словно собака с котёнком. Ей даже начинало нравиться проклятье Тьмы, превратившее её в вампира. Приятно быть сильной. Кальяри с грустью посмотрела на узкий изгибающийся проулок. Он серый, затянут полумраком, несмотря на разгар дня. |
